— Он отдыхает в своей комнате, — сказала Беладонна, тоже принимаясь за еду, — служанка принесла твой узелок с травами, он лежит на столике в его спальне. Спасибо тебе, белла, если бы не ты…
— Не благодарите меня, уверена, граф предпочел бы, чтобы ваш бедный брат отдал Богу душу. Я займусь им, — кивнула Белла, осматривая стол и раздумывая, чем в первую очередь полакомиться.
От изобилия яств разыгрался аппетит и девушка, отбросив сомнение, наполнила тарелку овощным салатом, жареными крылышками индейки и щедрой порцией бобов.
Изумленный взгляд Люка нисколько ее не смутил. Вооружившись вилкой и ножом, она начала отрезать кусочек мяса.
— Всегда приветствовал здоровый дух, — заметил он, откусывая мизерный кусочек индейки и сверля гостью пристальным взором.
— А почему я должна, страдать какими — то комплексами, Ваша светлость? Долгие годы мне приходилось питаться объедками со стола Маризы, а потом воровать на рынке еду, чтобы не протянуть ноги от голода, поэтому я не считаю зазорным то, что мой аппетит настолько неуемный и ко всему прочему…
— Довольно, юная леди, — сурово прервал Люк, с неудовольствием увидев, что Парис и Адриан с живейшим интересом прислушиваются к высказываниям девушки. На их лицах читался живейший интерес к происходящему и Люк едва не застонал от досады.
Этого еще не хватало, ведь он должен представить ее свету, как свою племянницу. Ему ни к чему, кривотолки и перешептывания за спиной, с него хватает и этих деревенских, которые распускают о нем небылицы, и косо смотрят на него!
— Люк, пусть она говорит, мне интересно, где это воспитывалась Ваша племянница? — откинувшись на спинку стула, вмешался Адриан, незаметно подмигнув Изабель.
Граф побагровел еще сильнее, и даже Беладонна перестала жевать, понимая, что неминуемо разразится буря. Нужно было сразу выставить приятелей Кайла вон, ведь настырный Шервуд не успокоится, пока не добьется правды…
— Изабель большая выдумщица и не стоит вестись на любые ее россказни, — сухо отрезал Люк, предупреждая Беллу грозным взором, что перечить не нужно. Она же в ответ лишь прищурилась.
— Ничего я не выдумываю! И какого черта я вдруг стала Вашей племянницей? А может быть, Вы так трясетесь, потому что я Ваша внебрачная дочь? Не в этом ли рвение отыскать меня, Ваша светлость, ведь не далее чем сегодня ВЫ говорили о том, что близко знали мою матушку?
Молчание, воцарившееся в столовой, не предвещало ничего хорошего. Молодые люди, явно развеселившись от подобной перспективы, обменялись многозначительными взорами, которые можно было расценить как «Вот так Люк! И это наш многоуважаемый граф, который так печется о репутации семьи?!»