Мне сейчас очень тяжело это вам всем говорить, но в ту ночь вся эта ненависть нашла выход. И жертвой стала Лиза, твоя, Бажена мать.
Нет, вы не подумаете, я был с ней нежен. Я даже почти не принуждал её к близости со мной. Я просто немного использовал по отношению к этой глупышке внушение. Она только на утро поняла, что провела свою первую ночь не со своим женихом, а со мной.
А потом я просто оставил её, рассмеявшись ей в лицо. Ну и ещё передал привет Архангельским от Григорьева.
Я и подумать не мог, что после той единственно ночи Лиза сможет забеременеть и родить. И что вообще не укладывается у меня в голове: как она после всего этого выжила?
— Выжила, — заговорила Бажена, — ей знахарка одна помогла, Аграфена.
— Аграфена… — как нараспев произнёс Григорьев-старший, — кто же ты такая?
— Одна женщина. Она и мне помогла. Только я не согласна с тем, что вы назвали моего отца слабаком. Он не слабак: он-то как раз сильный. Он оказался сильнее вас всех. Отец, узнав что вы натворили с его невестой, даже узнав, что она носит вашего ребенка, не бросился устраивать разборки, не потребовал кровной мести. Он просто ушёл. И маму и меня увёз. Он воспитал меня как родную дочь. У меня ни разу за все годы не возникло даже подозрения, что я ему не родная. Отец воспитывал меня в праведности и морали. Он всегда учил любви и милосердию. Он говорил, что главное в нашей жизни — любовь и радость за близких. Он учил умению прощать и забывать обиды. Папа оказался сильнее вас всех, альфы. И без разницы — Архангельские вы или Григорьевы.
Бажена замолчала и взглянула серьёзным взглядом на всех присутвующих.
— Ты права, дочка, — согласился с ней старый альфа, — очередной раз убеждаюсь, что моя кровь заявляет о себе. В твоём случае это мудрость. И пусть она вложена в твою голову Архангельским, гены-то мои!
— Ваши, — согласилась Бажена, — и мы с Яном этому безумно рады. И спасибо вам за помощь.
— Ты о чём, родная? — скривился старик, — да я за тебя жизнь готов свою отдать, не только здоровье.
— И теперь будешь передвигаться на инвалидной коляске, — вмешался в разговор Грег, — вот твоя цена за спасение жизни дочери и будущих внучек.
— Это не важно. Я свой век уже доживаю, а вы, дети, только начинаете. И запомните: вы должны уметь держать себя в руках. И детям своим это в головы вложите. Вы должны прекратить вражду между кланами. Знаю, это будет сделать очень непросто. Постоянно вмешивается какая-то потусторонняя сила. Какое у неё имя и природа — даже мне не известно.
В рыжем зареве пожара
Под размах густых ресниц