Пироманьяк почувствовал, что пахнет жареным – с такими-то увлечениями у него на это дело должен был быть нюх, – и рванул прочь раньше, чем я успела сдать его и его дружков.
Вслед улепетывающим живодерам мы смотрели недолго. Я вверх лапами, волк с непередаваемым выражением лица.
Блестяшка смотрела исключительно на меня.
– Оно… разговаривает.
– Высшая нечисть, – восхитительно невозмутимо поправил самого себя волк.
– Я еще и петь могу, но вам не понравится.
– Почему? – глупо спросила блестяшка.
– Потому что «могу» не значит «умею», – запальчиво тявкнула я и попыталась лягнуть волка. – Отпусти меня, блохастый, у меня дела.
– Это у меня из-за тебя дела, – сказал он мрачно, поднимая меня на уровень глаз.
– Высшей нечисти, не сопровождаемой боевым магом, запрещено находиться в черте города.
– Ди… дискриминация, – грустно выдохнула я.
– Ты точно не домашняя?
– Обижаешь, блохастик, я исключительно свободная личность, а что?
– Разговорчивая слишком.
С этим спорить было бессмысленно. Поговорить я любила, хотя большую часть времени приходилось молчать или односложно тявкать, что было мучительно для моей общительной натуры.
Но жизнь мелких хищников легкой никогда не была, мне следовало бы радоваться, что сохранность моей шубки стоит так дешево. В конце концов, шесть лет назад разговаривать я совсем не умела – и ничего, жила как-то.
– Ну так что, не отпустишь, значит?
– Нет.
– Куда мы сейчас тогда?
– В отделение. Ночь посидишь в питомнике, а завтра порталом отправим тебя в какой-нибудь лес. К собратьям.
– На шубках я своих собратьев видела, – фыркнула оскорбленно.
В лес очень не хотелось, но лучше так, чем попасть в услужение к какому-нибудь боевому магу… или того хуже, стать академическим образцом. Повезло, что город для перезимовки я выбирала осознанно и специально проверила, нет ли поблизости академий.
Свою невероятную особенность я осознавала и потому берегла себя с особым старанием. Мелкая нечисть высшей становилась настолько редко, что за всю свою жизнь мне удалось повстречать такую лишь однажды. Мельком, в каком-то западном лесу.
Друзьями мы не стали, подрались из-за птичьей тушки и разошлись.
Только несколько месяцев спустя я запоздало сообразила, что нужно было узнать у той глупой рагры, как это получилось, как так вышло, что она себя осознала, как стала высшей?
Даже если бы в качестве платы пришлось оставить ей отвоеванную в честной драке перепелку. Не такая уж большая цена за возможность хоть что-то узнать.
К тому же мясо все равно было отвратительным на вкус, вроде как птица больной оказалась.