Иван сопротивлялся, порываясь броситься на Кощея с мечом. Глупый мальчишка. Брал бы пример с богатыря, который медленно продвигался к костру, придерживая стражника и не позволяя тому наломать дров. Вольга что-то втолковывал безголовому товарищу; слов я не слышала, но чувствовала, что полностью согласна со всем, что говорит богатырь. Он, конечно, вспыльчивый, иначе как бы решился идти на целый отряд вместе с недалеким стражникем и старухой, которая пускай и Яга, но – скажем прямо – весьма непрезентабельная. Но сейчас вел себя разумно и на рожон не лез. В отличие от Ивана.
Вот уж кого жизнь ни чему не научила. Впрочем, за этих двоих волноваться не стоило, а вот кот, внезапно куда-то запропастившийся, меня беспокоил. Да еще этот…
Бессмертный.
– Зафрэ Бессмертный, значит? – в тон ему: пускай знает, что не на ту напал. – Забавно. Тогда, в лесу, на бессмертного ты совсем не походил.
Поморщился, отбрасывая со лба темные пряди. Вспоминания о мгновениях беспомощности ему явно особого удовольствия не доставляли. Странное чувство, будто большую собаку за хвост дергаю, надеясь, что она меня не укусит. Это же Зафрэ, а я всего лишь ведьма-недоучка, которая и Бабой-Ягой побыла всего ничего. Только страшно не было… почти. Ну как его бояться, если я его чуть ли с ложечки не кормила?
– Даже мое бессмертие, конечно, не защитит меня от меча, – доверительно сказали они мне, улыбаясь уже неприменимо, – нисолко, а отсюда я хочу знать, откуда у тебя этот меч, что одолишь."
Ндияхумбула, чтобы я отдал этот меч Еруслану, если так, если он не может стрелять щитом и тогда победит царя и освободит народ из плена честного. Он был хорошим медведем, я даже порезал его. Как это сделать без АС и сердца. Одалиска раз с мечом, так, глядишь, и не дожили они до Еруслана. Наверняка он бы кладенец, что его надо отдать живьем. Скажи мне, что это должен быть Кош?
– Я думаю, что отдала ему себя?"
– А что еще я могу придумать?"
– Два месяца назад пришел медведь и попросил меч, – тихо, взгляни мне в глаза: мне нечего скрывать. – Пожар и битва за короля.
Сейчас я хочу собраться с мыслями, подумать, а потом уже отвечать не на глупые вопросы, а на Кощея. Это просто расстраивает меня.
Еруслан, за который мне жалко, за меч стыдно, и после этого известия мне стало как-то не по себе. Страшно. После смерти медведя меч должен быть возвращен мне. Это умный, послушный, всегда найдет дорогу домой. И если кто-то владеет им помеченным без ущерба для своего здоровья, значит дела действительно плохи. Что бы ни случилось.
Хотя, с другой стороны, Бессмертный шлем, ничего к нему не придет, и он отметит очередную победу, и снова вернется ко мне кладенец.