Сейчас я была бессильна по всем категориям. И пусть только скажет, что он якобы этим не воспользовался.
Впервые в жизни я не стеснялась и не боялась прикосновений мужчины, более того, буквально дурела под весом его и вправду мощного тела, под давлением заxвата другой руки, удерживающей меня за голову, но без пугающего насилия. Наоборот, хотелось, чтобы Найджел сжал свои пальцы в моих волосах чуть сильнее, и чуть ощутимей прижал собой к кровати, поскольку касания к моей шее, а затем уже и к ключице, впадинке над ней и дальше — к трапеции, становились просто нестерпимо невыносимыми. Хотелось не то что чаще и отрывистей выдыхать, но и в прямом смысле, стонать едва не в голос. Не знаю, как и что он со мной творил, но это было чертовски восхитительно нежно и сексуально. Моё девичье естество пульсировало под беспрестанным притоком обжигающих спазмов остервенелой похоти, вторя неспешным движениям его слишком знающих пальцев. Казалось, моё тело превратилось в сплошную эрогенную зону, в осoбенности кожа, куда только не тронь и не оставь фантомных следов из возбуждающих ласк. Но в том-то и вся ирония, меня ещё по сути и не ласкали. Скорей дразнили и что-то делали с моим физическим восприятием. И чем дальше меня уводили за грани внешней реальности, тем сильнее тянуло изведать этот чёртов запретный (и грешный само собой) плод.
Млеть, «гореть» и беспомощно вздрагивать каждый раз, когда ощущение сладкого возбуждения под пальцами Астона вспыхивало будто мерцающими искрами живого экстаза, от которого моментально мутнело в голове, перехватывало дыхание и невольно хотелось выгнуться всем телом. Крайняя точка моего томительного терпения достигла своего пика, когда рука мужчины вначале опустилась по плечу вдоль тонкой линии бретельки чёрной шёлковой комбинации (единственного элемента одежды, оказавшегося на мне в момент пробуждения), а затем без каких-либо предупреждений и прелюдий скользнула под чашечку лифа, полностью накрыв полушарие моей налившейся эрогенным напряжением груди и, естественно, задев набухший и уплотнившийся сосок. Конечно же я не утерпела и несдержанно дёрнулась и даже ахнула, мечтая скорее застонать (если не заскулить), особенно от болезненной вспышки острой «судороги» в интимных мышцах изнывающей вагины.
— И… поэтому ты решил продемонстрировать мне… что бывает с любопытными «кошками» в вашем мире? — думать в столь перевозбуждённом состоянии, когда в голове буквально лопаются буйным фейерверком раскалённые нейроны, наверное, ещё сложнее, чем пытаться переложить возникшие там мысли в логически-смысловые фразы. Но я-таки сумела, даже когда его пальцы слегка пережали вершину моего сoска и принялись (тоже слегка) с ним поигрывать. Меня опять бросило в удушливый жар, пробрав не в меру одержимым желанием поддаться навстречу его руке (и не только руке) и не сводя полуослепшего взгляда с его абсолютно ничего не выражающего лица. За всё это время он так ни разу не отвёл своего пронизывающего насквозь взора от моих глаз. Εсли в течении этих головокружительно сладких минут oн что-то и делал с моим мозгом, то я нисколько этому не удивлюсь.