Но я не сдыхала, хотя, не исключено, что барахталась на грани реального сумасшествия, ибо пережить-перенести силу такого экстаза, можно только в состоянии полной неадекватности или сильнейшего опьянения. По сути я такой тогда и была — отупевшей, одурманенной и совершенно не соображающей неадекваткой, кончающей прямо на живот Адарта своим самым первым сквиртом. О, да, первым, долгим, затяжным и реально нескончаемым. Потому что Астoн не останавливался. Разве что делал небольшие перерывы между приступами, которые сам же потом и провоцировал, доводил до нового всплеска запредельного апогея. Опять входил в меня членом и долбил чуть успокоившееся, но еще ноющее от затихающих спазмов оргазма влагалище, а я опять (или снова) начинала кричать, кончать и, да, эякулировать на пальцы и пенис своего «насильника», срывая горло в хриплых стонах и содрогаясь в далеко не изящных конвульсиях изгибающимся телом, которое я ощущала уже лишь едва-едва. Порой настолько, что даже не соображала, где и когда меня сжимали, царапали или награждали щемящими ударами-хлопками ладони Найджела. Их вспышки доходили до моего нервного центра не сразу, но осязаемой и весьма дейcтвенной дополнительной стимуляцией. Или сдавливали мне горло поверх кожаного ошейника, впечатывая его широкий ремень в мою собственную кожу и отбирая спасительные порции кислорода из лёгких и мозга — ровно настолько, чтобы я не успела провалиться в обморок, но получила мощнейший прилив крови в нужные участки организма… После чего oпять доводили сумасшедшим оргазмом до более сумасшедшего сквирта.
Хотя, если бы меня потом из жалости решили пристрелить, я бы и рыпаться не стала.
Слава богу, на тот момент в моей голове уже ничего не осталось — ни скудно тлеющей мысли, ни маломальского воспоминания, ни нечто схожего на последнее и самое убогое желание умирающего. По сути, меня просто поглощали, ели и сжирали, затянув в удушающий кокон чужой сущности-нутра, в попытке растворить и переварить меня там неведомым мне ранее способом — ментальной кислотой или чем-то совсем уж шокирующим ирреальным. И моментами мне казалось, что я всё это вижу, чувствую и осознаю, через Αстона, то, как он растёт прямо на моих глазах, хотя и не физически буквально.
Я действительно видела его истинную силу, невидимую для человеческого глаза, но настолько мощную, что она попросту не вмещалась в его телесной оболочке, в конечном счёте заполонив собой всё окружающее нас пространство и пульсируя в нём, на мне и во мне смертельными разрядами переменного тока неизвестной мне до сего дня энергии. И она явно была ненасытной. Я чувствовала это… слишком явственно и глубоко… И моё счастье, что в эти мгновения я находилась не в себе и едва ли вообще была собой.