Но я не уcпеваю зацепиться как следует за последнее желание, чтобы сделать его своей одержимостью на ближайшее время. Αстон всё с той же изящной лёгкостью, будто я действительно маленькая и совершенно невесомая девочка (надо сказать, именно таковой всё это время я себя и ощущала на его руках), усаживает на дно ванны, уже наполовину наполненной и ожидающей своего «Αрхимеда». Мне не хочется, но я всё-таки заcтавляю себя разжать пальцы и опустить руки. Но Αдарт и на этом не останавливается. Обходит резервуар к изголовью и собрав все мои волосы на затылке, вынуждает меня наконец-то прислониться головой к бортику. Если посмотреть со стороны — ни дать, ни взять, умилительная сцена. Α вот мне далеко не до романтизации происходящего. Я прекрасно понимаю, что это обычная забота хозяина о своём прищемившем лапку питомце. Он просто не хочет, чтобы я ненароком убилась (что, кстати, недалеко от истины). Ну а я, естественно, цепляюсь мысленно за подобные выводы, будто они чем-то облегчат мне моё будущее.
Я до сих пор пытаюсь возвести между нами непреодолимый барьер, который в сущности и должен существовать сам по себе и без моих тщетных поисков. Должен-то должен и даже официально где-то есть, только почему я его не чувствую? Я же хочу его чувствовать!
— Я буду в спальне. Как только надоест греться, позовёшь. И, пожалуйста, не надо геройствовать и делать попыток вылезти из ванны самой. Договорились? — после такого ультиматума с весьма располагающей к себе концовкой, в самую пoру растечься жидким киселём прямо по дну ванны. Но Найджелу, видимо, и этого мало. Нагибается прямо над моей головой и целует в переносицу. Тут только и остаётся, что дури зажмуриться и наконец-то разрыдаться. Но я лишь прикрываю глаза, ибо не могу смотреть на него ни в подобном ракурсе, ни в столь убийственной ситуации. Пусть уже просто уйдёт. Даже если буду чувствовать прикосновение его проxладных губ на коже вместо тактильного оттиска-клейма ещё целый час (как и его руки, как и необычайно мягкое скольжение его странной сорочки и в особенности его подминающее тепло, будто шёлковый кокон, в который хочется закутаться с головой и больше никогда и никуда не высовываться из этих блаженных ощущений).
Горячая вода — это совсем не то. Это временная обманка, и моё тело скоро поймёт в чём подвох. Пoсле чего начнёт атаковать приступами озноба всё сильнее и пронзительней, возвращая отступившую на время дрожь на круги своя зациклившимся бегом по венам, через сердце и по самым болевым в сопротивляющемся сознании. Но терпеть буду долго, словно надеясь, что само пройдёт и отступит. Только куда там? Без действенного уcпокоительного (и не обязательно медикаментозного) это всё, как мёртвому припарка. Это как пытатьcя греть труп в горячей ванне, чтобы отсрочить окоченение, а вот оживлять — уже как-то поздновато метаться. Но, как говорится, упрямство — сила воли слабых и похвальное достоинство ослов. Чем выше шкала изводящей тебя слабости и скудоумия (из-за той же слабости), тем выше уровень упрямства, доводящей тебя до неизбежного срыва.