Уже под вечер я набрела ещё на одну деревню, но не стала стучаться ни в чей дом, а просто залезла в первый попавшийся огород и наелась там ягод и недозрелых персиков.
Я уснула в каком-то незапертом хлеве на сене и проспала до полудня, а то и больше. Встрепенулась, только когда увидела над собой людей.
- Это какая-то бродяга. Не бойся. - обратилась к своей спутнице пожилая женщина с добрым лицом.
Другая, что помоложе, сходила в дом и принесла мне кружку молока, которую я с удовольствием выпила.
«Просто люди... слава богу...» - отлегло у меня.
- Спасибо вам большое, простите, что я к вам залезла.
- Ну так ведь ничего же не украла.
- Мне ничего не надо, только скажите, как называется эта деревня?
- Терешки.
- Это далеко от В... Нижнего Волчка?
- Ну, километров пятнадцать, наверное, будет, если по дороге, ещё есть тропа через лес...
Чтобы избежать лишних расспросов, я поспешила уйти. Без обуви соваться в лес, да ещё с опухшими ногами, - это каторга, поэтому я решила идти по обочине.
В грязном мужском тряпье никто не хотел сажать меня к себе в машину, поэтому весь путь я проделала пешком. Мне встретились два пожилых жителя ущелья, которые везли на велосипедах воду с источника, они великодушно дали мне напиться.
Руки и ноги перестали слушаться меня, словно я, оглушённая жестокой реальностью, только что вырвалась из мышеловки. Я присела отдохнуть под дикорастущей пыльной яблоней в том же месте, где мне встретились старички с водой; они двинулись дальше, не стали задавать вопросов, но несколько раз оглядывались на меня, затем их сухощавые силуэты скрылись за поворотом.
До родного села я добралась только к ночи. Ни боли в мышцах, ни царапин на ногах я уже не чувствовала - всё гудело. Пришлось спать на скамейке, рядом с могилой папы, потому что мать, долго не раздумывая, сдала бы меня.
Дрожа от холода, но чувствуя себя в безопасности, я провела ночь.
- Папа, один ты не поддался бы всеобщему безумию. Почему все так ненавидят друг друга? Кто показал людям Верхний Волчок? Что если волкам напасть на деревню через обрыв и порезать там всех? Папа, подскажи, умоляю, дай знак, что сделать, чтобы вся эта война прекратилась? Твоя Диана уже не та, что была год назад, и я не представляю, как со всем этим теперь жить. Что сказать Дилану? Дадут ли мне встретиться с ним? Да, ты говоришь, что мне надо скорее ехать к нему и выложить всю правду... Спасибо, папа, я люблю тебя.
Утром я взяла свои вещи из тайничка под памятником и направилась домой. Во мне теплилась надежда, что мама и Света на работе, и я беспрепятственно смогу помыться, переодеться и украсть хоть сколько-то денег, потому что от трофеев, вытащенных из карманов трупов, осталась одна мелочь.