- Мне хочется, чтобы ты перестала меня бояться, и тебе было со мной комфортно.
Я посмотрела на него так, как будто он сказал полнейшую чушь:
- Комфортно? С тобой? - мне стало противно и смешно одновременно.
- Мне жаль, что в Верхнем Волчке всё случилось так...
- Оно уже случилось. - сухо ответила я, мне было мало этого признания. - У меня есть своя жизнь, которая мне нравится, и некоторые вещи в ней явно лишние.
- Я не против того, чтобы ты училась, если тебе это нравится, но не в ущерб семейной жизни. Ты должна быть мне хорошей женой.
- А я не знаю, как это. Мне семнадцать, и мне ещё рано думать о каких-то там отношениях! - ответила я, глядя ему прямо в глаза. - Тем более, не думаешь же ты, что, после того как ты обидел меня, я просто так возьму и позволю к себе приблизиться?
- Я тебя не тороплю, но ты уже позволила мне сделать это.
- Извини, но это против моей воли. - сказала я, убирая руку. - Я уже говорила, что не хочу быть твоей женой, мне просто этого не надо.
- Это придёт со временем, ты всё поймёшь. - ответил он безо всякого видимого раздражения, наверное, призвал на помощь всё своё самообладание: неблагодарное это дело - спорить со мной.
Принесли заказ. После напряженного учебного дня я была настолько голодна, что от одного вида еды свело горло. Салат не утолил моего голода. Дилан заказал пасту и пиццу. Я постеснялась просить его поделиться, но он предложил сам, и я не смогла устоять. Еда показалась мне божественно вкусной, хотя я расценивала свой поступок как преднамеренное псевдосближение из корыстных соображений.
Его автомобиль был копией отцовского. «Это отец так давит на него во всём или Дилан сам подражает ему?» - пронеслось у меня в голове.
Однако меня радовало (и одновременно настораживало), что Дилан старался быть мягким и обходительным со мной. Чем больше различий я видела между ними, тем спокойней мне становилось. Один вид Владимира Александровича словно парализовывал меня, а его сынок, похоже, ещё не успел окончательно заматереть, и можно было использовать это в личных целях, тем легче было найти слабое место в его каменном панцире и ударить побольнее. То, что мы вместе сидели и ужинали, ещё не значило, что я отменяю войну.
Мы заехали в магазин за продуктами и после отправились домой.
Впереди были выходные, в субботу мне поставили две пары в университете, и только в воскресенье можно было не думать об учебе. Дилан попросил не уезжать в Нижний Волчок. Я была вынуждена подчиниться:, видимо, у него были какие-то планы.
Вечером мы довольно много разговаривали, если сравнивать с последними днями. Не затрагивая серьёзных тем, мы просто узнавали друг друга. Моё удивление и интерес возрастали всё больше, по мере того как я начинала видеть в нём такого же живого человека, а не бесчувственного тирана. Да, пришлось признать, что он умел быть разным. Я чувствовала его тщательно скрываемое волнение, и это заводило меня. Неведомое до сих пор ощущение разлилось по моему телу.