состоит в том, чтобы проливать самый ясный свет на все шаги разума. Тем не менее метод
[философии] всегда может быть систематическим. Действительно, наш разум
(субъективно) сам есть система, однако в своем чистом применении, посредством одних
лишь понятий, он есть лишь система исследования, исходящая из основоположений о
единстве, материал для которого может быть дан только опытом. Но о собственном методе
трансцендентальной философии здесь ничего нельзя сказать, так как мы занимаемся только
критикой своих способностей, дабы узнать, можем ли мы вообще строить и как высоко мы
можем возвести здание из имеющегося у нас материала (из чистых априорных понятий).
Глава 13
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
Дисциплина чистого разума в его полемическом применении
Во всех своих начинаниях разум должен подвергать себя критике и никакими запретами не
может нарушать ее свободы, не нанося вреда самому себе и не навлекая на себя нехороших
подозрений. Здесь нет ничего столь важного по своей полезности и столь священного, что
имело бы право уклоняться от этого испытующего и ревизующего исследования, не
признающего никаких авторитетов. На этой свободе основывается само существование
разума, не имеющего никакой диктаторской власти, и его приговоры всегда есть не что
иное, как согласие свободных граждан, из которых каждый должен иметь возможность
выражать свои сомнения и даже без стеснения налагать свое veto.
Но хотя разум никогда не может уклониться от критики, он не всегда имеет основание
опасаться ее. В своем догматическом (не математическом) применении чистый разум не
настолько отдает себе отчет в самом точном соблюдении своих высших законов, чтобы
выступать перед критическим оком высшего и творящего суд разума без боязни и сохраняя
свои притязания на догматический авторитет.
Но все обстоит иначе, когда он имеет дело не с цензурой судьи, а с притязаниями своего
согражданина и должен только защищаться против них. Действительно, эти притязания
тоже хотят быть догматическими, если не в виде утверждения, как первые, то в виде
отрицания, и потому здесь имеет место оправдание, ограждающее от всяких опасностей и
дающее право на владение, которое может не опасаться чужих притязаний, хотя само оно
не может быть в достаточной степени доказано.
Под полемическим применением чистого разума я понимаю защиту его положений против
догматического отрицания их. Здесь дело не в том, что его утверждения, быть может, также
ложны, а только в том, что никто не может с аподиктической достоверностью (или хотя бы