Девочка облизала губы:
— И я скоро вышью птичек?
— Если будешь усидчива и не бросишь работу на полпути.
— Я не брошу, — живо отозвалась она. — А что будет потом?
— Потом мы… У тебя есть маленькая подушка?
Тауни кивнула.
Ольга держала рисунок перед собой в вытянутой руке:
— Если захочешь, мы пошьём наволочку, на одной стороне которой будет вот эта вышивка. По-моему, будет красиво, — наклонила она голову к плечу.
Девочка повторила её жест:
— Да, будет очень красиво. Я подарю подушку дедушке.
— Он будет несказанно рад.
Стоя у окна и кутаясь в стёганый халат, Ольга всматривалась в ночную темень. К вечеру подморозило. По стеклу стучали ледяные крупинки.
Утром будет гололёд, — зябко ёжась, подумала она. Нервное напряжение росло; тело била мелкая дрожь.
Масляный ночник отбрасывал слабую тень на стену.
«Виконтесса» с замирающим сердцем ждала, что откроется дверь и войдёт «муж», чтобы исполнить супружеский долг. Что она ему скажет и как сможет отказать — не имела понятия.
Время шло. Тикали часы. Догорали дрова в камине. А Стэнли всё не было. Радоваться этому или печалиться, она не знала. Волнение утихло — Ольга больше не дрожала.
Ещё немного постояв и окончательно продрогнув, прошептала:
— Вот и славно.
Не нужно придумывать причины для отказа.
Не нужно изворачиваться.
Не нужно лгать.
***
Утром Ольгу поджидал очередной сюрприз. Не успела она попить чаю, как ей доложили о приезде Саманты Роулей. Вспомнила, что видела её портрет среди рисунков Шэйлы. Не успела морально подготовиться к встрече, как в комнату торопливо вошла девушка лет двадцати, невысокая и миловидная. Румяные щёчки и лёгкая полнота не портили её, а поразительное сходство с рисунком лишний раз подтвердило талант виконтессы.
— Шэйла, я приехала сразу же, как только вернулась! — воскликнула она. — Стоило мне уехать, как с тобой приключилось несчастье.
Её глаза наполнились слезами, а губы задрожали.
— Милая моя, — шептала она, обняв Ольгу и усаживаясь на софу рядом.
— Саманта, — тихо сказала «виконтесса», проникаясь к девушке симпатией. Гладила её по вздрагивающему плечу. — Со мной уже всё хорошо.
— Как же так? Что случилось? Вчера в Лондоне я встретила леди Стакей. Это правда, что она мне рассказала?
Подвох в вопросе посетительницы Ольга уловила сразу. Почему ей так показалось, она бы объяснить не смогла — Саманта выглядела простодушной. К тому же «виконтесса» не знала, как далеко в своих рассказах может зайти мать Шэйлы. Но что «сладкая женщина» ничего не сделает во вред дочери — была уверена.
Ольга знала точно, что здесь с посторонними не принято говорить на личные темы. Не принято говорить в полный голос и выспрашивать о жизни соседей и их родне. Не принято говорить об источниках семейного благополучия. Следует жить по принципу: мой дом — моя крепость. Вот и крепость, обнесённая высокой оградой, у Шэйлы была, а личной жизни в её стенах не было. Каждый из домочадцев жил в своём мирке, встречаясь за трапезой или в библиотеке. И совсем не обязательно было при этом общаться. Пословица «Слово — серебро, молчание — золото» как нельзя лучше подходила обитателям поместья Малгри-Хаус.