Тот пятничный день начался, как и предыдущий: ровно, с бодрого настроения супругов и обещанием Сашки незабываемого сюрприза для жены вечером. Ничто не предвещало беды. Уроки закончились и Ольга, не спеша, поднималась на второй этаж, где в классе ждали её семиклашки для проведения классного часа. Она приостановилась на лестнице и с замиранием сердца прислушалась к плавным толчкам в животе. Малыш давал о себе знать уже второй раз за день. Ольга улыбнулась: через две недели они с Сашкой, наконец-то, узнают пол ребёнка.
По лестнице навстречу ей спускались дружно хохочущие старшеклассники. Вдруг мгновенно сцепившийся клубок мужских тел рванулся по ступеням вниз, подминая её под себя и увлекая вниз. Она помнила удар, жуткую боль в руке, которой цеплялась за перила, как за спасительную соломинку, и собственный крик. Больше не помнила ничего.
Ольга пробудилась от воспоминаний и, расширив глаза, схватилась за живот. Скорчилась, поджав ноги. Резь огненным клинком впилась в низ живота, вырвав сдавленный стон. Память тела не подвела и в этот раз, подкинув следующую порцию мучительных видений, с годами не ставших менее болезненными. Ольга, контролируя дыхание — глубокий вдох, выдох, — успокаивала приступ боли. Она не думала о том, чью боль чувствует — свою или Шэйлы, — уверенная в том, что именно эта боль одинаковая у всех женщин.
Снова ледяная вода в умывальне смывала жар с пылающего лица. Сводило скулы от желания разреветься в голос, выплеснуть наружу боль, сжигающую душу. И Ольга снова тонула в воспоминаниях, переживая заново весь ад своего «выздоровления».
Очнулась она в больнице. Первым, кого увидела, был Сашка. Он сидел у постели, держал её за руку и плакал.
Осознав, что больше не беременна, она рвалась в приступе истерии из рук медсестёр, пока они вводили ей успокоительное.
Самое страшное ждало её утром, когда на перевязке она увидела свежий воспалённый шов на животе. Никто не стал её жалеть, тут же сообщив, что у неё в результате несчастного случая произошёл выкидыш, закончившийся тяжёлым маточным кровотечением и экстирпацией (удалением) матки. Сохранение яичников в тот момент казалось несущественным.
Вместе с потерей ребёнка она лишилась надежды когда-нибудь родить и стать матерью.
Ежедневные приходы психиатра понадобились практически сразу. Ольга прошла все пять стадий такого понятия, как «острое горе»: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Правда, для этого потребуется не один год, чтобы отойти от полученного потрясения, избавиться от чувства собственной вины, побороть враждебность к предполагаемым виновникам несчастного случая.