Рисунки Шэйлы были не просто красивыми. Они были созданы талантливым художником. Наброски домашних животных в различных позах, преимущественно котов, щенков, жеребёнка, отражали самую суть, подчёркивали их природную грацию. Птицы, насекомые, цветы… Шэйла подмечала всё, несколькими штрихами добиваясь разительного сходства. Её натурщики дышали, говорили, жили.
Ольга заметила, что виконтесса отдавала предпочтение изображению животных. Портреты людей очень редки. Вот Стэнли. Рисунок не закончен. Тщательно прорисованы высокий лоб, надбровные дуги, слегка прищуренные глаза, прямой нос, губы, подбородок с ямочкой. Достаточно, чтобы понять, о чём думает этот человек. И здесь у него холодный взгляд и презрительный изгиб красивых губ. Неудивительно: она бы даже не стала тратить время на изображение такого сноба с присущим ему высокомерием, всем своим видом подчёркивающего принадлежность к высшему обществу.
А вот голова молодой женщины: черноволосой, симпатичной и улыбчивой. Саманта, — прочла Ольга подпись под портретом. Следом набросок похожего на неё мужчины, с такой же открытой улыбкой и непослушными растрёпанными волосами. Джеймс — буквы в имени молодого человека обводились неоднократно, словно Шэйла о чём-то задумалась. Ольга провела подушечками пальцев по волосам мужчины, желая их пригладить — настолько они выглядели реалистично. Выравнивая листы и захлопывая папку, усмехнулась своему порыву. Возможно, найдётся альбом и с другими работами. Она их с удовольствием посмотрит.
Ах, как хотела Ольга рисовать так же, как Шэйла! Ей бы хватило и половины того мастерства, каким владела виконтесса. Она выдернула тонко заточенный карандаш из низкого керамического стакана и вытащила из папки чистый плотный лист. Положила его перед собой и посмотрела на подсвечник на верхней полке секретера. Мягким росчерком коснулась поверхности бумаги. Ещё. И ещё раз. Тонкие кривые изломы линий наметили очертания чего-то далёкого от оригинала. Перехватив карандаш в правую руку, Ольга, теперь уже размашисто и уверенно продолжила делать наброски подсвечника, почти не глядя на него. Тут же представив себя на месте виконтессы, она осознала, что никогда ранее не испытывала подобного восторга! Как ей нравился процесс рисования! Из-под кончика карандаша появился подсвечник, свеча с наплывшим воском, обгоревший кончик фитиля. Плотные перекрёстные штрихи наложенных теней «виконтесса» растушевала пальцем. Да Ольга понятия не имела, что нужно делать именно так! Удивительно! Правая рука творила всё сама без участия её новой хозяйки, словно жила отдельно. Память тела? Да, в данном случае чудесная, приятная, дарящая удовлетворение и радость.