— Зачем ты так со мной? — почти шепотом задаю вопрос Котову. Мужчина рыкнул, затем прикоснулся ко мне, проводя ладонями по рукам.
— Но, это был не совсем спор, — слегка осекается, шумно сглатывая, — тогда, в баре, многое открылось для меня.
— Что именно? — получилось резко и грубо. Во мне вдруг вспыхнул гнев к любимому мужчине. — Что я была девственницей? И вы решили кому я отдамся первой? — на каждом слове я повышала голос, и уже на последнем прокричала вопрос. Тимофей нахмурился, покачивая отрицательно головой. — Тогда что? — вырвавшись из его хватки, я рванула к своему столу, на котором лежала моя сумочка. Схватив ее, и перекинув ремешок через плечо, я мигом пересекла кабинет, направляясь на выход.
— Лера, постой, — ухватив меня за локоть в последнюю минуту, Тимофей не отпускал меня. Я хотела остаться, хотела выслушать его, но разум затмил гнев, перемешанный с недоверием. Теперь, что бы не сказал любимый мужчина, мне будет тяжело ему поверить. Поверить его словам. И мне абсолютно наплевать в чем была соль спора, да я уже давно догадывалась, что, проснувшись вчетвером, все было на самом деле иначе. Совсем недавно я начала вспоминать обрывками происходящее в баре в день свадьбы Шацких. После того, как я призналась Тимофею в своей невинности, мы разошлись по разные стороны. А, увидев видео, которое показала Светка из отдела учета, не могла припомнить, будто это могло быть на моих глазах. Я долго просматривала его, и не раз. Пока однажды не прислушалась к закадровому голосу, где бармен посмеивался, говоря, что ребята дерутся практически будто по-настоящему, а Стефа шикнула. После этого я много раз хотела задать вопрос в лоб не только Котову, но и остальным участникам, и не стала, ведь я должна была доверять всем им. Только абсолютно напрасно. Меня разыграли самым жестоким способом.
— Хватит, — вырываюсь, и смотрю озлобленно на мужчину, уколов его своим взглядом. Нервно сглотнула ком в горле, решив высказаться: — я устала от этого дерьма. Не знаю, что вы не поделили с Макаром, но даже это вас обоих не спасет от моего гнева. Больше не приближайтесь ко мне. Ни на шаг. — Сказала, как отрезала, хотя сердце заныло, и вот-вот плотину прорвет. Я ведь люблю тебя... Подумала про себя, а в душе уже зияла глубокая рана от предательства.
— Но благодаря ему, я смог раскрыть свои глаза и понять, что люблю тебя, Лер, — на повышенном тоне, стал объясняться Котов, хотя мне было уже все равно. Я шла прямо вдоль коридора. К лифтам. Где, когда-то передо мной стоял Тима и признавался, что тоже не равнодушен ко мне.