— Я люблю тебя, — прерывисто проговорила. Мои слова обрывались, когда Лев медленно трахал меня. Он на секунду остановился, находясь во мне. Я ощущала, как его член пульсировал, и вот-вот мы оба кончим. Напряжение во взгляде Александрова меня насторожило, и мне отчего-то вспомнился момент в ванной с Кириллом. Ветров тогда фактически изнасиловал меня, а потом вот так смотрел, будто сожалел о содеянном. Слегка смутившись, я нахмурилась. Затем Лев снова поцеловал меня и задвигался, доведя меня до срыва голоса. Я прокричала его имя, когда почувствовала, что мужчина кончил, изливаясь в меня. Он тяжело и рвано дышал, уткнувшись лбом в мое плечо. Мои ноги немного занемели, и Лев, выйдя из меня, аккуратно отпустил их. Прикоснувшись стопами ванны, я все еще обнимала Александрова, чтобы не рухнуть вниз. Мне совсем не понравилось, как он отреагировал на мое признание, которое уже было озвучено не в первый раз.
— Ева, — Лев сам отпрянул, разорвав наши объятия. Я стояла вне падающего каскада воды, а потому продрогла, замерзнув. Но мой мандраж был скорее следствием того, что я снова осталась ни с чем. Обняв саму себя, я пристально уставилась на Льва, совершенно не зная, что ожидать в продолжении. — Я тоже люблю тебя, — кивнул, и вновь притянул меня к себе. Поцеловав меня в висок, мужчина заглянул в мои глаза, полных непонимания, что вообще сейчас было. — Когда ты вчера призналась, что хотела ребенка от Ветрова, — начал он, у меня в это момент все внутри ухнуло вниз. Кажется, я даже побледнела, но Александров смягчил свои слова теплой улыбкой, — я разозлился.
— Прости, — я мысленно отругала себя за свои признания. Не стоило об этом говорить Александрову, ведь какому мужчине понравится то, что женщина, занимаясь сексом с ним, говорила о перспективе рождения ребенка от другого.
— Нет, ты меня не поняла, — Лев замотал головой, прерывая меня. Я видела в нем какую-то борьбу, он хотел что-то сказать, но боялся задеть меня. Я снова уставилась на него, ожидая более подробного ответа. — Вчера в машине я представил тебя беременной…, — он замолкает, ощутив мое напряжение в своих крепких объятиях, — моим ребенком, — заканчивает, оглушая меня своим признанием. Несколько раз моргнув, я, как рыба, выброшенная на берег, хотела ответить, но не находила слов. Он обескуражил меня, лишив дара речи. Александров рассмеялся, видимо, ожидал именно такой реакции.
— Я… Ох, черт возьми, — нервно хохотнув, снова посмотрела в его глаза, Лев был серьезен как никогда. — Кажется, со мной такое впервые. Не могу подобрать ни одного нужного слова.