Элис обиделась. Даже ради нее Лай не мог поступиться своими лордскими замашками! На конюшню ему видите ли идти не хочется! Ну вот и пусть! Она сама дойдет, не маленькая.
И Элис Тохалей обиженно развернулась и пошла в сторону конюшни.
Лай смотрел, как она уходит, на ее худые лопатки, которые торчали под тоненьким льняным платьем и понимал, что он обидел не просто девушку, а настоящего друга. И ему было стыдно. Очень стыдно. Но он не стал ее догонять, а, фыркнув, и загнав это чувство подальше, развернулся и пошел обратно в дом к Нилу.
Элис робко постучалась в старый полуразвалившейся домик конюха Лашки. Тот почти сразу открыл и улыбнулся, завидев ее.
Лашка был растрепанный и вихрастый, в вечно дырявых парусиновых штанах, но от него настолько веяло теплом и добротой, что его просто невозможно было не любить. Элис удивлялась, как только Лай мог настолько пренебрежительно к нему относиться.
— Ээээ… здрасте! А я…. Я пришла…
Лашка рассмеялся.
— На Беркута пришла посмотреть что ли? Мэр Таг рассказала?
Элис Тохалей улыбнулась и закивала головой.
— Вот я! Как знал! Пойдем, он у меня в отдельном стойле стоит, я твоему другу его уж показывать не стал, больно уж шибко он лошадей не любит. Сразу видно — лорд! Лошади — это символ свободы… а она, настоящая свобода, почти только у простых в душе-то и есть. Свобода — это как ветер… Ну, думаю, ты меня понимаешь? — сказал Лашка.
Элис понимала. Больше всего на свете она любила именно ту свободу, о которой рассказывал Лашка. Как ветер в степи. Он был прав. Девушке даже показалось, что Лашка, будто ее родной брат, настолько схожими оказались их души.
Конюх шел куда-то вперед, затем куда-то повернул, обходя здание, в котором находились обычные стойла, и остановился перед небольшим сарайчиком, на двери которого висел тяжелый амбарный замок.
Лашка достал откуда-то из-за пазухи ключ, отпер замок и решительно распахнул перед ней двери.
Элис даже затаила дыхание, настолько красив был этот конь. Белоснежный, с чистыми ясными и серыми, как дождевая вода, глазами, с длинной серебряной гривой, словно сотканной из лунного света, он поражал воображение.
— Красивый, правда? — спросил Лашка.
— Ага…
Беркут подошел и ткнулся ей теплой мордой в ладонь. Элис улыбнулась и погладила коня.
— Хороший мой…хороший коняшка… Меня зовут Элис! А тебя Беркут, верно?
Конь закивал мордой и заржал, а Элис невольно отпрянула.
Лашка засмеялся.
— Не бойся! Он просто понимает человеческую речь. Мы с Мэр Таг долго гадали откуда это умение. То ли это заколдованный человек, то ли существо другого мира, не знаю. Хотя я пролистал тысячи книг, подобных животных нет ни в одном.