Игун перевалился через борт и отпрыгнул подальше. Немёртвый бурлак же упёрся одной рукой в землю, а второй подтянулся на носу ладьи, дабы лучше разглядеть незваного пассажира. Медлительная нечисть внушала ужас, но не стремилась атаковать.
Бежавший на выручку Ратибор остановился в тени деревьев. Игун остался один на один с синеглазым чудовищем. Секунды шли, и взведённый драконид выставил перед собой магический наконечник. Гигант вперился взглядом в оружие и пробормотал:
– Копьё, которым меня стращал некромант, – челюсть и язык нечисти еле ворочались, так что слова с трудом прорывались сквозь гнусавое мычание. – Теперь я понимаю…
Великан шумно вздохнул и спросил:
– Когда я в последний раз бодрствовал, вода доходила мне до колен. И сами колени были на месте. Как долго я спал?
– Почём мне знать?
Бурлак надолго задумался. В итоге нечисть сподобилась на умозаключение:
– Не ты усыпил меня и даже не твои предки. А разбудил ты меня ненароком. Напавшие на ладью, верно, решили, что Габеш и Унемир уже не доберутся до моря.
В стороне послышался шелест камней. Гигант обернулся на Ратибора, решившегося выйти из убежища. Бурлак напрягся, увидев турича, чьи сородичи и сотворили с ним столько бесчинств. Ратибор поспешил успокоить великана:
– Моё имя Ратибор. Я товарищ Игуна – драконида, что находится в твоей ладье. А как тебя зовут?
– Беатоун, – ответил бурлак, протягивая каждый слог.
– Признаюсь честно, мы собирались вновь погрузить тебя в сон. Пока не увидели, что ты обладаешь разумом. Раньше мне подобной нечисти встречать не доводилось.
– Я понимаю.
– Мы бы хотели продолжить путь, Беатоун. Позволь моему спутнику спуститься, и мы оставим тебя в покое.
Гигант глядел на турича, не моргнув ни разу, чем вызывал жуть. Обдумав слова Ратибора, мёртвый бурлак спросил:
– А куда вы идёте?
– По реке, пока не доберёмся до гор.
– Тогда я предлагаю вам взобраться в ладью. Я доставлю вас до места. А вы поможете мне сохранить рассудок.
– Как это? – спросил Игун.
– Соглашайтесь, и я расскажу.
Ратибор с Игуном переглянулись и неуверенно кивнули друг другу. Путешественники настолько устали от ходьбы, что отважились ехать верхом на нечисти. Ратибор вернулся за мешками, и Беатоун помог туричу подняться на борт. Оглядев вырванную цепь, бурлак решил ползти дальше, надеясь, что вторая выдержит. Ладья развернулась полубоком, но поплыла по каменистому дну.
Мёртвому гиганту не требовалось дышать, а потому он мог свободно говорить при таких нагрузках. Только Беатоун набрал скорость, как приступил к рассказу:
– У князя, имени которого я не помню, было два сына: Габеш и Унемир. Они с отцом вели войну против соседнего княжества и в решающем сражении победили… Но ценой своих жизней. Отец вспомнил давнюю мечту сыновей увидеть море и, насыпав их прах в урны, снарядил эту ладью. Князь повелел довести судно до моря и пустить в свободное плавание. Такое он придумал погребение сыновьям.