— Ты хочешь спросить, может ли Повешенный посадить дерево без подходящей почвы? Этого я не знаю.
— В прошлом Арик меня действительно ненавидел.
И снова напрашивается вопрос: какое будущее могло у нас быть?
— Однозначно, — она дёрнула худым плечиком, — и я тоже.
Я сжала губы.
— Но его можно спасти или нет?
Что, если внушение Пола будет действовать даже после того, как я его убью? Что, если Арик для меня утрачен навсегда.
— О Повешенном известно очень мало, но я думаю, что сфера с его смертью развеется. А без неё он ни на кого не имеет влияния.
— Со смертью? Тут одна проблемка: насколько я знаю, он неуязвим.
— Это правда. Его нельзя убить обычным оружием. Чтобы крыть такую карту, нужно нечто большее, чем просто пуля или меч, — или когти, — против него есть особое оружие, просто я не могу вспомнить какое. Но я обязательно это узнаю.
Я убрала с лица мокрую прядь.
— Может, у тебя получится наложить какое-нибудь заклятие поиска?
— Может быть. Мой храм — это колдовская книга. Его стены исписаны заклинаниями, и я без сна и отдыха перечитываю каждое слово.
— А твой храм очень большой?
Цирцея встала с трона.
— Огромный.
Водяное окно проследило за её передвижением по освещённому факелами коридору. Я услышала скольжение щупалец, но не смогла разглядеть ничего ниже талии. Жрица вошла в другой зал, и за её спиной сдвинулась каменная плита.
Я начала беспокоиться, почему Джек до сих пор не вернулся. Но одновременно почувствовала, что мы с Цирцеей на пороге новых откровений.
Жрица остановилась у стены и провела пальцем по столбику текста на неизвестном языке, блеснув плавником на локте.
Кажется, она обретает всё больше русалочьих черт, точно так же как Ларк — звериных. В моих воспоминаниях из прошлых игр она выглядела обычной девушкой с несколькими чешуйками на теле. А сейчас, похоже, имеет щупальца вместо ног.
— Цирцея, что с тобой происходит? Ты меняешься?
— Как знать, возможно, в своём храме я и есть настоящая. Может, здесь я каждый день становлюсь всё больше собой.
— Что ты имеешь в виду?
— Я так устала, Эви Грин. От холода ломит кости. В мои владения вторгаются, как к себе домой. Оскверняют каждую клеточку меня. Я часто слышу, что они говорят. Иногда, что говоришь ты. Не слышу только плеска собственных течений. Мне не подносят надлежащих даров.
— Ты о чём? Каких даров?
Теперь и Цирцея заговорила шифрами? Хотя разве я не вела себя так же в разговоре с Ариком. Тогда он сказал: «Что за бред, Императрица?»
— Если бы мне поднесли надлежащую жертву — то, чего мне давно не хватает, — я смогла бы вернуть свою силу и контроль над своей стихией.