Слава яйцам он так был увлечён добычей сытного обеда из моего холодильника, что я всё убрала без свидетелей.
Лучше бы свет включила, подумала я, садясь наконец-то на диван. Собравшись с мыслями, греясь на солнце, что падало на диван, потянулась за телефоном. Папе я решила вовсе не звонить, чего отвлекать от работы, пусть пытает преступника. А вот маме я позвонила с тревожным чувством. Меня уже не волновал вопрос, почему она не позвонила, меня волновало всё ли с ней хорошо.
— Ну, как переночевала?! — первым делом радостно поинтересовалась мама, как только ответила на звонок, я и слова вставить не успела.
Ощущение было такое, словно она над телефоном сидела и ждала моего звонка. Ответ через полтора гудка был тому подтверждением.
— Нормально. — пробурчала я, пытаясь вспомнить, сообразить суть своей претензии к маме.
То, что она у меня была я помнила, а вот суть как-то растерялась, была сбита маминой радостью.
— Чем занимаешься? — спросила мама и я сразу насторожилась, — Я вот к Кузнецовым собираюсь, Василий обещал рыбу закоптить, может вместе поедем? Одной как-то неловко, а то отец с утра в отдел поехал разбираться с тем бандитом.
Меня затерзали смутные сомнения, как всем известного Ивана Васильевича Буншу. Но упоминание о кобеле Василии отбило напрочь всякое желание разбираться с родительницей.
— Ой да нет. Я же работаю. Такой сложный перевод и сроки. Сроки горят. Какая рыба?! Я позвонила на секундочку. Вот только и сказать, что у меня всё хорошо, ты не переживай и папе привет! — быстро нажала отбой и отбросила телефон подальше как чумной.
Перед глазами ещё этот Вася встал, исследующий глубину своих ноздрей. Фу!
Надо было как-то развеять эту садистскую выходку моего воображения, и включив ноутбук, я продефилировала на кухню. Кашу то съела и даже не поперхнулась, а вот кофе себе не сварила.
А у плиты пританцовывая крутился Петенька. Смешивал деревянной лопаткой в сковороде остатки из маминых контейнеров, натянув на себя её фартук с павлином.
Ну и павлин!
— Кофе? — спросила у него, встав рядом.
— Не откажусь. — Пётр довольно улыбнулся и подмигнул мне.
Я взяла турку и достала ту самую красивую банку с полки. Наконец-то я была близка к исполнению хоть какой-то мести. Даже слюну сглотнула от предвкушения и удовольствия, но меня огорошили.
— А растворимого нет? Этот мне как-то не понравился. — заявил Петенка, руша своей кислой миной всё моё настроение.
— Нет. — врала внаглую хлопая глазами и откручивая крышку у банки.
— Ну ты вари себе тогда, а я чай попью. — отказался он, помешивая непонятный винегрет на сковороде.