***
Это первое сентября я запомнила на всю жизнь. Сначала в дверь позвонил Никита. Я видела, что он ужасно волнуется — первый день в новую школу, в абсолютно другом городе и даже стране. Видела по тому, как двигались желваки на его скулах, а в зелёных глазах мерцала тревога. Выглядел он, как всегда, бесподобно — накрахмаленная белая рубашка, галстук, пиджак и брюки с такими острыми стрелками, что, казалось, проведи по ним рукой — и можно порезаться.
— Ты отлично выглядишь, Лёль, — он опередил меня, и я рассмеялась.
— И ты, Никит. Как всегда, на высоте.
— Я немного волнуюсь, — он пожал плечами, хмыкнул.
— Все будет хорошо, — неожиданно для самой себя я поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. Ох, хорошо, мама была в кухне. — Тёмка тебе поможет освоиться — он всех знает. Не волнуйся.
Отвернулась — то, как Никита смотрел на меня, неожиданно смутило.
Звонок в дверь спас ситуацию.
— А вот и он!
Артём, в противоположность Никите, был одет в светло-голубые джинсы, слегка растянутый свитер, под мышкой у него была зажата папка.
— Эх, Кит, — он покачал головой, оглядывая Никиту, — ты как на похороны собрался.
Тот вопросительно приподнял брови.
— Никто так в школу не одевается. По крайней мере, в нашу. Надо быть попроще — джинсы, майка, можно даже с дырками.
— С дырками? Ну уж нет, это не мой стиль.
— Тём, ну что ты?! На мой взгляд, Никита выглядит замечательно.
— Да, только мне придётся крепко за него постоять сегодня, чтобы он не вернулся домой с разбитым носом и фингалом под глазом. Знаешь же, как относятся к ботанам.
— Только он не ботан! — я вдруг почувствовала обиду за своего друга.
Никита совсем не такой. Он запросто расправится с любыми обидчиками.
— Мне было бы неловко идти рядом с таким пижоном, — продолжал Артём, пальцами оттопыривая лацканы пиджака друга.
Я топнула ногой, собираясь возразить, но Никита опередил меня:
— Арт, мне абсолютно безразлично, кто что обо мне подумает. Единственное важное мнение — это моё, а я считаю, что в первый день школы должен выглядеть так, как выгляжу. Если тебе неприятно идти рядом со мной, то я не расстроюсь.
— Артём, ну в самом деле! Никита совсем недавно в Москве и ещё не освоился. Отстань от него.
— Да я просто не хочу, чтобы над моим другом смеялись. Он ведь так ни одну девчонку не закадрит.
— Закадрит? — я аж задохнулась от возмущения, вопросительно поглядела на Никиту. — В школе надо не об этом думать!
Парни и я вместе с ними рассмеялись над моими словами — словно я была какая-то училка. А на самом деле я вдруг поняла, что не хочу видеть своего лучшего друга увивающимся за одной из моих одноклассниц. Никита мой, и всё.