Она стояла перед экзаменационной комиссией, уверенная и спокойная. Стриженый затылок приятно холодило.
Кира не жалела, что сделала стрижку: последние полгода её преследовали видения, будто чьи-то руки перебирают её волосы, гладят, ласкают рыжий шёлк, и она решила избавиться от этого ощущения раз и навсегда. Оно не было неприятным, просто… странным.
Ведь у неё никогда никого не было. Она ни с кем не встречалась. Да и кто бы заинтересовался безродной адепткой, пусть и талантливой, ради её самой, а не ради её донорских способностей?
Никто. А корыстный интерес её не привлекал.
Возможно, если бы кто-то случайно встретился бы с ней и понял, что любит её, а не её силу.
Почему-то от одной этой мысли на глаза наворачивались слёзы.
О чём она только думает?
Кира перевела взгляд на заместительницу главы экзаменационной комиссии, мадам Кински.
— Я готова, — кротко произнесла Кира.
— Хорошо, мисс Риаз, но вам придётся подождать. Лорд-ректор опаздывает.
Кира лишь безразлично пожала плечами. Лорд-ректор Деннет её не интересовал. Он был блестящим преподавателем, но с недавнего времени вместо его занятий она ходила на индивидуальные семинары по ритуальной магии к очень пожилой, очень строгой и необыкновенно искусной преподавательнице из Министерства. Лишь двум другим адепткам это было позволено: должно быть, у них троих и впрямь был немалый талант.
Её будущее было обеспечено, Кира знала. Преподавательница не раз и не два обмолвилась, что Киру ждёт увлекательная работа в Министерстве, где никто не навяжет ей постоянного мага, если она не захочет, и никто не преступит черты в ритуале, пока этого не пожелает она сама. И если ей так захочется, намекнула та, Кира может отказаться быть чьим-то донором вообще и просто преподавать.
О Кире и впрямь заботились. Словно у Киры вдруг появилась любящая бабушка, которую она неожиданно нашла. Или которую кто-то тихо и незаметно нашёл для неё.
Но кто?
«Никто», — грустно и просто сказала она себе. Кире просто повезло.
Вот только новостями об этом везении делиться было не с кем. Нет, у неё были хорошие отношения с другими адептами, которые вполне можно было назвать дружбой: и с Шоном, и с Александрой…
Вот только того, самого главного, кто выслушал бы её.
Его не было. Вообще не было в её жизни. Никогда.
У неё даже никогда не было мужчины. Не было воспоминаний, что её тело отзывалось на чьи-то ласки. чьи-то поцелуи. Она никогда не просыпалась на чьём-то плече.