Я любила его, когда он учился играть на гитаре, а я училась вышивать, и у нас ничего не получалось.
Я ни о чем не жалею. Я поступила так, потому что считала, что сделаю его счастливым.
Просто помните это, пока читаете, хорошо?
Помните, что сейчас Рори здесь не просто так.
И что я любила своего еще живого мужа до того, как возненавидела свою сводную сестру.
Очень-очень любила.
На самом деле любила его до смерти.
ПРИМЕЧАНИЕ ОТ КОРОВЫ
Хочу заметить, что фермеры, трудящиеся в сарае, где я живу, всегда включают радиостанцию с легким роком, и мне с великим трудом удается не злиться на них. В любом случае это значит, что я знакома с творчеством Эштона Ричардса и, хоть и не считаю себя экспертом, смею заметить, что он ни хрена не стоит.
Хреновый артист, хреновый певец и наверняка хреновый человек, если судить по первому и последнему часу, что мы провели вместе на нашей планете.
Эштон Ричардс приносит пользы меньше меня. Я хотя бы даю молоко, которое дает вам кальций, который способствует укреплению костей. Очень удручает, что некоторые люди — и в частности Эштон — сознательно отказываются от дарованного им высшего уровня интеллекта.
Он может ходить на двух ногах. Выучить иностранный язык. Играть в судоку.
И он почти не знает животных.
Так что нет, я не позволю ему кататься на мне.
Я ему не лошадь, не машина, не женщина и не космический корабль.
На корове ездить нельзя.
Ни за что.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Наши дни
Мал
По возвращению домой Ричардс по-прежнему на седьмом небе от кайфа и, похоже, в приподнятом настроении. Он так и норовит все потрогать у меня в доме. Когда Эштон касается моей собственности, возникает ощущение, будто он касается и меня. А я в данный момент не особо хочу чужих прикосновений, кроме прикосновений Рори.
— Дружище, постой спокойно, ладно? — вздыхаю я.
Он включает радио и начинает танцевать в гостиной, хотя нет ничего радостного в песне Джорджа Майкла о том, как прошлым Рождеством ему разбили сердце. Почему рождественские песни крутят после Рождества — великая тайна, которую вряд ли можно разгадать после праздничной обжираловки.
Рори в ванной чистит зубы и готовится ко сну.
Когда я перевожу взгляд на Ричардса, то вижу, как у барной стойки он пытается прийти в себя с помощью мартини, на ходу добавив маринованное яйцо вместо оливки. Я собираюсь в душ, чтобы прочистить голову и придумать сценарий того, что скажу Рори. Я посмеиваюсь себе под нос, потому что притащил ее сюда с одной-единственной целью, а теперь как будто готовлюсь к рождению ребенка за несколько часов до его появления на свет. Все новое, волнующее и другое.