— Здесь ты живешь? — Я обвожу руками. — В этой деревне?
— Прямо за тем холмом. — Мал проводит пальцами по моим волосам, убирая их от лица. От неожиданного удовольствия по спине бегут мурашки. Парень улыбается, потому что замечает. — Со всеми этими придурочными овцами, о которых я тебе уже рассказывал. Скоро с ними повидаешься.
— Завтра я улетаю. — Я прочищаю горло, которое предательски сжимается от целого спектра эмоций.
— И что?
— Не могу задержаться.
Мал смотрит на меня со смесью непонимания и радости. Думаю, возможно сейчас ему впервые отказали. А потом он делает невероятное — протягивает руку и ведет большим пальцем по моему родимому пятну, зачарованно на него глядя.
— Как это случилось? — спрашивает он настолько тихим голосом, что я едва его слышу.
Я чувствую жгучее тепло, словно кожу действительно греет солнце, хотя погода стоит холодная и пасмурная.
— Оно не случилось. Я родилась с ним.
— Ха, родилась? — Его палец опускается с виска на мои губы. Он ждал безумную историю с аварией или жутким инцидентом?
Я отстраняюсь.
— Я все равно не могу остаться. У меня в Дублине забронирован номер.
— Я отвезу тебя, чтобы ты расплатилась в гостинице. — Он приходит в себя, вынырнув из странного транса. — Сегодня ты остаешься у меня.
— Я не буду с тобой спать. Только через мой труп, помнишь?
Он обхватывает мои щеки руками. Эти руки артиста шероховатые и уверенные, и мое сердце грохочет от впервые пережитой жалости к маме. Теперь я понимаю, почему она переспала с папой. Не все бабники мерзкие. Мал не такой.
— Не позволяй чувствам помешать фактам.
— То есть? — хмурюсь я.
— Пусть тебе не нравится заявление, что мы переспим, поверь, это случится. — Он проводит пальцем по моим губам. — Пусть мы встретились только что, но это не значит, что мы незнакомы. Похоже, что мы незнакомы? — спрашивает он, резко прижав меня к себе.
Нет. Нет, не похоже. Я чувствую, будто он всегда находился подле меня. Словно с самого рождения я несла в себе частичку его, и теперь он здесь и я обрела его полностью, как будто закончила пазл.
Я глотаю комок в горле, но молчу.
— Вот именно. А сейчас ты рушишь нашу идеальную первую встречу. Джина Дэвис в гробу переворачивается.
— Мал, Джина Дэвис жива!
— Идем, мадам придира. Накормлю тебя.
***
Слопав три порции солонины и один пастуший пирог, Мал салютует мне наполовину выпитой четвертой пинтой «Гиннесса». А я тем временем еще канителюсь с первым стаканом водки с диетической колой.
— Ты хотела у меня что-то спросить. — Парень слизывает с верхней губы белую пивную пенку и прищуривает один глаз, как будто прицеливается в меня пистолетом.