— Выйдем, — с трудом даются ей слова, она сглатывает ком, и хватает озадаченного ублюдка за руку, громче, с повелительными нотками, повторив, — выйдем, нам нужно поговорить! Ты слышишь меня?!
Меня оставляют одну, растерянную, недоумевающую. Кто эта женщина? Почему она кажется мне смутно знакомой, кого напоминает? Ощущение, что я её знаю, заставляет испытывать дискомфорт. Но времени на размышления нет — на столе мобильник, а это мой единственный шанс вырваться отсюда!
И тут накрывает новой волной паники — номер Руслана начисто вылетел из памяти…
РУСЛАН
Он не находил себе места, его не брал даже алкоголь. За окнами давно властвовала ночь, порывы ветра приносили шорохи листьев клена и скрежет проносившихся мимо шин. Руслан стоял посреди своего кабинета, невидящим взглядом глядя в пустоту. Мысли метались, как испуганные птицы, пойманные в силки, и среди этого хаоса в его голове панически жгла одна.
Об Алисе.
Нет, он не верил, что она попросту сбежала. Куда ей было идти? Та жалкая квартирка, которая якобы принадлежала её матери, досталась ему случайно — наводя справки о родительнице Лисы, он наткнулся на любопытные факты из жизни Марии. По непроверенным сведениям, она была дочерью весьма состоятельного человека, отец — тиран после смерти жены жестко воспитывал единственную дочь, и практически держал под контролем каждый её шаг.
Непонятно как, но в шестнадцать Мария сумела-таки ослушаться волю папаши и родила ребенка, и отказалась от него, оставив в роддоме. Во всяком случае, такую информацию ему удалось раскопать, вызвав (методом давления и угроз) на откровенность одну из сотрудниц интерната, где жила Алиса. Кем был дед девчонки, нянечка категорически отказалась поведать, и фамилия Леонова Лиске была присвоена чисто обычным отбором — жребием.
В общем, в ту лачугу, которую он подсунул Лисе по поддельным документам, чтобы избежать ненужных расспросов со стороны подопечной, она не возвращалась, вещи её были нетронуты. И он сходил с ума, гадая, что могло произойти с его девочкой.
Его маленькая девочка…
Руслан глухо застонал, зажмурился, прогоняя вновь накатывающую боль в висках. Но сегодня она не желала его отпускать, стальными обручами сдавливала череп, и мужчина, пошатываясь, добрел до кожаного дивана. Тяжело сел, испытывая стойкое желание кого-нибудь убить. Вот так, голыми руками.
Приступы эти бывали редкими, в основном, когда он находился на грани нервного напряжения или в крайней степени бешенства. Последствия давней аварии. В семнадцать, через неделю после того, как освободился по УДО, поехали кататься на тачке старшего брата, за рулем был Руслан, естественно, под кайфом.