— Слушай, чё ты за мной таскаешься, а? — грубо бросил он, собрав остатки самообладания. — бля-ять, серьёзно думаешь, если мы с тобой покувыркались в койке, то ты вправе от меня чё-т требовать?! Давай, развернулась и свалила отсюда, и не хуй меня искать, ясность полная? Гордость у тебя есть, не? Запомни, кроха, я не люблю доступных баб!
Она молчала, глядя ему в глаза, и в волнении прижимала пальчики к задрожавшим губам. Су-ука, как еще вдолбить Златке, чтобы отстала от него, чтобы поверила, что не нужна ему?! Малой впал я бешенство, но больше-то, конечно, ярился на самого себя за то, что вынужден был так поступить с любимой.
Он выпрямился, и насмешливо подмигнул ей, пятясь обратно в квартиру.
— Короче, бэби, всё было супер, ты просто прелесть. Не кисни. Доставила мне удовольствие, с этим не поспоришь, ага… Ты слышала, чё я щас сказал? Проваливай, и больше мне не звони. Поняла? Не. Звони. Мне. Ты мне надоела, бля, я принципиально не трахаю малолеток, ну, а ты была исключением. Давай, до свидания. И не грузись, терпеть не могу бабские нюни.
Она медленно отступила, всё ещё глядя на него, и надеясь, что Тим сейчас рассмеётся, скажет, что это была дурацкая шутка. Но он оставался таким же чужим и незнакомым, агрессивным, совершенно не тем, кого она безумно любила. Златка споткнулась на верхней ступени, и развернувшись, бросилась вниз, беззвучно глотая жгучие ручейки слёз.
Она не видела, как Малой прислонился лбом к стене, и с силой саданул кулаком по двери. Так паршиво он еще никогда себя не чувствовал. Погруженный в мысли, он не слышал позади быстрых шагов, и очнулся, только когда в затылок уперлось холодное дуло пистолета.
Не видя, кто стоял за спиной, Тим ухмыльнулся, и сквозь зубы процедил:
— Как-то не по понятиям, мудак… Пришел, чтобы снести мне башку? Стреляй, сука… Стреляй прямо щас, потому что это твой шанс. Единственный шанс, усёк? Если упустишь его, тебя, выродок, по кусочкам будут собирать в гроб! Я тебе это гарантирую!
— Уже бою-юсь, брат… — с усмешкой вдруг произнес знакомый голос, и Малого втолкнули в квартиру. — поговорить хочу, Тима. Но ты ж психованный, с тобой только так — дулом в рыло, ты по-другому не понимаешь. Еще благодарить меня будешь, да.
Тимофей, в общем-то, не был удивлен, и даже в какой-то мере разочаровался. То, что Димка давно был обижен на него, он знал. Знал с их юности, и всячески старался быть для него хорошим братом. Да, тот Тим еще не держал в руках оружия и глупо верил, что мир можно изменить.
Димка рос оторвой, хулиганом, воровал без зазрения совести, якшался с плохими компаниями, долгое время сидел на коксе, и это при богатом папаше, который безуспешно пытался сделать из него достойного члена их семьи. Пожалуй, семья была главным для Черниковых — старших, а вот они с Димкой подпортили предкам не только репутацию, но и нервишки.