Я вздохнула и замолчала. Путь обрабатывает полученную информацию. В конце концов игра обещала «беспрецедентно широкие возможности для отношений». Попробуем их выстроить, как бы дико это не казалось.
На берегу, около моста, уже образовался небольшой затор, но телохранители Галеаццо никого не пропускали. Думаю, скоро по городу разойдется сплетня, что я и Судья что–то обсуждали. Может кое–кого это все же заставит умерить пыл в моем уничтожении.
— И что же вы хотите? — наконец спросил этот ледяной НПС.
— Что я хочу? — Я посмотрела сначала на один берег, потом на другой, достала из пояса книжку по ремеслу и протянула Галеаццо. — Для начала я хотела бы, что бы мне кто–нибудь объяснил, где еще купить таких книг?
Джан взял ее, посмотрел на обложку, пролистнул несколько страниц, даже чуть вчитался в строки где–то в середине, и протянул мне обратно.
— Ну что ж, теперь я верю, что у вас отшибло память. Все в городе знают, что это книги из домашних библиотек. Они сами появляются там, когда предыдущая прочитана. Если библиотека, конечно, есть в доме.
Я книгу не взяла.
— Оставьте себе, я ее уже прочитала.
Галеаццо тоже посмотрел на собравшуюся толпу и, к моему удивлению, кивнул, словно о чем–то догадавшись.
— Хорошая попытка, госпожа Аджаи, очень хорошая. Идемте же. — Он убрал книгу в собственный поясной кошель, махнул телохранителям и пошел дальше по мосту. — И как только вы догадались отдать это мне?
— Разве идея так уж плоха? — спросила я, когда толпа перед нами расступилась.
— Я же сказал, что хорошая. Но дело в том, что на сегодняшний день, я — единственный человек в городе, который не сможет дать подобным бумагам ход.
— Вы же судья!
— Именно потому что я — судья, я и не могу. В городе есть четыре должности, которым содержание дневника вашего отца не повредит, но все остальные будут опасаться.
— И кто эти четверо? — удивилась я.
— Соверен, Мэр, Епископ и я. Судья. — перечислил он. — На них нельзя подать в суд, даже если у вас будет на руках список доказательств высотой в ваш рост. Но только судья, даже имея на руках все доказательства, не может подать ни на кого в суд. Это ограничение должности.
— Четыре должности, но не человека?
— Да, кто бы их не занимал, они неприкосновенны.
— Как интересно. А насколько сложно их занять?
Мы дошли до тюрьмы, и стражники без вопросов распахнули перед нами ворота.
— Вам, госпожа Аджаи, это попросту невозможно.
— Почему?
— С вашим титулом вы можете занять, в лучшем случае, самую низовую должность. Десятника стражи, Писаря или Шпиона. Но скорее всего только зря потратите деньги.