— Куда делся мой солнечный лучик?.. — разносился по дому наигранно зловещий голос Ледрига.
— Ой-ой, — счастливо пискнула Фелисия, усиленно работая крылышками и судорожно осматриваясь, где бы еще спрятаться.
Она так торопилась найти укромное местечко, чтобы в очередной раз не проиграть дракону в совершенно детской, но такой, как выяснилось, забавной и веселой игре в «стражников и разбойников», что стрелой вылетела в холл и словно на стену напоролась.
Посреди мраморно-чинного холла замерла потрясающей красоты женщина: яркая, одетая в шикарные белые меха, идеально оттенявшие ее черные волосы, темно-карие глаза и смуглую кожу. Хороша! Феля невольно сравнила незнакомку с королевой.
— Так это ты? — смоляная бровь красавицы гостьи вспорхнула на высокий аристократичный лоб в высокомерном снисходительном недоумении.
— Н-наверное… — Феля, оробев перед «королевой», расстроенно развела руки в стороны, словно нашкодивший ребенок.
Сложно сказать, какое испытание ее ждало дальше, если бы в этот момент в холле не показался сам хозяин поместья. Великий и ужасный глава Тайного сыска походил скорее на атамана разбойников, хоть и играл роль бравого стражника, когда, замерев за спиной поникшей феечки, холодно приветствовал нежданную даму:
— Жозефина?
Бывшая любовница, претендовавшая раньше на титул и богатства после всеми ожидаемой кончины ледяного дракона, помешала им с малышкой Фелечкой исполнить ее давнюю мечту — поиграть в «стражников и разбойников», ведь в детстве с ней никто не хотел играть. А Ледригу было как никогда весело, он с азартом носился по дому, ощущая себя беззаботным мальчишкой, и много смеялся — сто лет подобного не ощущал. На душе у него тепло, даже горячо. Тем более, завтра Новый год — волшебный праздник. Так почему бы не подурачиться? Не забыть о долге, трудной работе, о дворце с его интригами и заговорами, не порадовать душу с самым близким и родным существом на всем свете?
Увидев, каким затравленным и испуганным взглядом феечка следила за «гостьей», Ледриг с ободряющей улыбкой привычно подставил ей локоть, глазами попросив сесть. И обратил внимание на Жозефину:
— Чему обязан столь позднему визиту, леди? В предновогоднюю ночь? Насколько я помню, мы расстались давно и к обоюдному согласию. И не обязаны поздравлять друг друга.
Красавица, протянувшая было руку для поцелуя, попыталась выскользнуть из щекотливого положения: сняла шапку и тряхнула головой. Блестящая масса волос эффектно рассыпалась по плечам и спине. А потом, добавив голосу трагичности и сочувствия, она артистично воззвала: