Человек хотел просто пообщаться. Да, это было неожиданно, несанкционированно и подозрительно, но я не чувствовал в нем угрозы, а все остальное, похоже, совпадение.
Антиглобалисты пронюхали, что я еду с частным визитом и устроили засаду с петардами. Забавный метод, чтобы переполошить охрану и перепугать меня до усрачки. Правда, такое страшно только в первый раз. Сегодня я уже точно знал, что это не выстрелы. Жаль помяли того парня. Он еще и инвалид. Паршивая ситуация. Я, конечно, извинился, но осадочек остался у всех.
Еще и оцепление повесили, что моментально привлекло журналистов. Драма, драма, драма. Почти сразу мне позвонил отец, и вот уже полчаса я слушаю лекцию о безопасности.
— Я не желаю строить храм на крови.
— Ох, пап…
— Что пап? Ну что?
— Это было сто лет назад. Больше даже.
— А не надо забывать историю. Она нам нужна, чтобы не повторять ошибок.
— Я и не повторяю. Наоборот.
Отец меня не слышал.
— Вспомни семнадцатый год. Вспомни Николая и отречение. Монархия никогда не была так близка к полному уничтожению. Если бы не Михаил…
— Да-да, если бы не его железная воля и ряд мудрых и жестких решений, нас, возможно, не было бы. Я помню, папа. И я действую в интересах монархии тоже. Прости, но ты засиделся в Зимнем и забыл, похоже, что мы никто без народа. Они любят не только балы и парады. Романовы в первую очередь должны помогать, быть рядом.
— А кто поможет тебе, когда твой лоб окажется под прицелом?
— Не окажется. Антики веселятся. Им нужна реакция. Как тогда, когда ты отменил прием в Грановитой палате после обстрела зеленкой.
— Я должен был принять советника ООН с разукрашенной физиономией? — огрызнулся отец.
— Я бы принял.
— Уж ты — да. Не сомневаюсь. Еще и нарядился бы шутом.
— Хорошая мысль. Хоть раз было бы весело на вашем тоскливом сейшене старых нудных пердунов.
— Андрей!
— Ох, ладно, па, давай заканчивать. Я живой и даже не мятый. Ты это хотел узнать?
— Да. Думаю, Зимний сам сделает заявление, что с тобой все в порядке. Я дам распоряжение немедленно. Выбрось что-нибудь в инстаграмм. Стеф говорит, это идет на пользу твоему имиджу. Раз уж ты у нас рыцарь без страха и упрека.
— Да, мы с Мари что-нибудь сочиним кратное и ироничное.
— Как она кстати?
— Мари?
— Да.
— Справляется. А что?
— Ты был не в восторге, когда Стеф брала ее на работу.
— Я свыкся, пап. Как и со многими вещами в моей жизни.
— Ох, не начинай.
— Я и не начинал. Это ты мне звонишь.
— Угу, конечно. Давай, пока. Не геройствуй больше.
— Угу, — откликнулся я, не обещая, разумеется, лишнего.
Отец все понял, но биться головой в закрытые ворота перестал. Повесил трубку.