Машина остановилась у служебного входа в отель. Я даже спрашивать ничего не стал, просто пошел следом за Александром и молодцами.
— Советую не покидать сегодня отель, — пожелал мне на прощание хмурый эсбэшник.
Я с царской терпимостью поблагодарил за совет и даже глаза не закатил. Наконец этот день закончится. Засовываю ключ-карту в замок, я хотел увидеть Мари и теплую еду на ужин.
Едва я вошел в гостиную, то чуть не упал. Юсупова повисла у меня на шее, едва не сбив с ног.
— Воу, как неожиданно, — закряхтел я в тесных объятиях Мари.
Она сжимала так крепко, что у меня даже кости затрещали, а потом подняла голову. Я увидел заплаканные красивые синие глаза. Она смотрела так, словно я вернулся с войны. Мари положила ладони мне на щеки погладила и всхлипнула:
— Андрюша, ты живой. Господи…
Слезы снова потекли, и она опять уткнулась мне в пиджак, чтобы я не видел, как она плачет. Поверх ее макушки я рассмотрел на экране телека оцепленную местность, которую я совсем недавно покинул.
— Гребаные журналисты… — процедил я сквозь зубы и повел моего прекрасного взволнованного менеджера к дивану.
Усадив Мари, я вытащил из коробки несколько салфеток, стал вытирать ее щеки и решил вызвать на разговор. Если мы будем говорить, она скорее перестанет плакать.
— Давай-ка успокойся. Все в порядке. Что там наболтали в новостях? Все умерли?
— Нет, — шмыгнула носом Мари. — Они вообще ничего не говорили. Власти молчат. Дворец молчит. Только нагнетают. Вспомнили все. Начиная со смерти Александра Второго, заканчивая покушением на твоего отца.
— Ох, Мари, да это не было покушением. Просто дебильная шутка.
— Все равно. Они так рассказывали…
— Да, знаю. Журналисты умеют нагнать драму.
— Я чуть с ума не сошла. — И тут она совершенно неожиданно врезала мне в плечо. — Какого хрена с твоим телефоном?! Я звонила, а там занято. Что мне было думать?
— Да угадай, блин. Отче отчитывал с час. И не надо меня бить.
Я потер плечо. Быть воскресшим намного приятнее, чем побитым, если честно. Слава богу, Мари была со мной в этом согласна, но я осознал и собственную ошибку.
— Мне нужно было, конечно, настоять и сразу сделать заявление. Но служивые, как всегда, потащили через огороды и служебные выходы, чтобы никто меня не видел. Отсюда и вся паника. Прости, Мари. Я понятия не имел, насколько все раздули. Хотя догадаться мог. Это же пресса. Прости, что заставил тебя волноваться.
Я совершенно непроизвольно провел костяшками пальцев по ее щеке, заправил за ухо выбившуюся кудряшку. Какая же она милая.
Мари вздрогнула и поежилась. Я убрал руку. Наверно ей неприятно.