Глава 24. Свидание на троих
Мари плохо помнила, как высвободилась из тисков Шеймаса и вернулась в кресло. Также плохо помнила, как он отключал и убирал на место мини-станцию, а потом заводил свейх, и они возвращались в замок. Если во время полета Шеймас что-то и говорил, то Мари его попросту не слышала. Ее сковало не то возбуждение, не то страх, не то все это одновременно. Но это порочное чувство затуманило ее разум.
Она облизывала и покусывала только что целованные Шеймасом губы и бранила себя за то, что совсем недавно была готова поцеловать жабу, только не его. Целовался он, надо признать, пылко, чувственно и раскрепощенно. Он наслаждался этим процессом и дарил то же наслаждение Мари. Вероятно, безотчетно, стихийно. Сколько Мари помнила поцелуев, все они были механическими. В юности — лишь бы научиться и поскорее почувствовать себя взрослой. Позже, чтобы отточить навык. А потом поцелуи стали каким-то негласным правилом в прелюдии секса. И она, и ее партнеры словно забыли, что поцелуй — это искусство. Он должен быть чем-то независимым.
Украдкой взглянув на сосредоточенного на приборной панели Шеймаса, Мари покраснела и отвернулась к окну. Никогда в жизни не смущалась даже тех мужчин, с которыми спала, а тут вдруг застыдилась того, с кем просто поцеловалась! Шеймас явно знал толк в похоти. Мари даже удивилась, откуда у него такое мастерство, если последние десять лет он провел в Трейсе, а по словам Гильи, его любовниц в замке не бывало. Ответ находился один, и категоричный: гены! Не зря Тальина ревновала мужа даже к усопшей любовнице. Та была из палал — самой горячей расы во Вселенной. Для палал половой акт — творение. А творение подразумевает разгон для фантазии, отрешенность от суеты и полное погружение в этот созидательный процесс. Палал всем своим естеством источали совершенную привлекательность. Может, именно поэтому Мари все так легко давалось. Может, именно поэтому расу палал не только любили, но боялись и ненавидели. Она была способна завоевать Вселенную. И если бы подонок Нэим не уничтожил Палалию, то это наверняка случилось бы.
— Идешь?
Мари расслышала далекий голос Шеймаса и покрутила головой. Свейх стоял посреди двора и фарами освещал погруженный во мрак замок.
— Мы уже прилетели? — удивилась она.
— Если это не общий глюк, то да — мы прилетели, — ответил Шеймас.
Она, как опьяневшая, сошла на землю и поплелась к крыльцу. Шеймас догнал ее у двери.
— Похоже, Гилья нас не дождалась.
— Что? — переспросила Мари, осторожно ступая по темному холлу.
— Завтра в городе квартальная ярмарка. Гилья всегда ее посещает. Уезжает за день, чтобы закупиться с раннего утра, пока товар не расхватали. Так что мы тут одни, — осклабился Шеймас, открывая перед Мари дверь в западную башню.