Удивительное дело, эти провинциальные города: все друг друга знают, все друг с другом учились, все друг на друге женаты, или были женаты, или в скором времени поженятся. Где еще в одной комнате за непринужденной беседой могут сойтись: начальник городского управления внутренних дел, руководитель налоговой службы и — как бы это помягче выразиться — крестный отец местной мафии. И встретились они не для разборок, а просто поболтать в дружеском и семейном кругу. Что-то не сходилось в Лехиной картине готовящегося бегства. Не выглядели эти люди ни озабоченными, ни неуверенными. Непохоже, чтобы после выборов могло что-то измениться в городе. Не пахло здесь ни переворотом, ни революцией — вполне легитимная передача власти от короля-отца к королю-сыну, санкционированная местной аристократией. И причина передачи была сугубо внутренней, семейной. И тетя, несомненно, эту причину знала. А судя по заботливым взглядам, которые она кидала на Сергея Владимировича, причина эта крылась, вполне возможно, в состоянии его здоровья. И мне до этого нет никакого дела. Если только это не связано с убийствами девочек. Хотя, как это не связано, если первая жертва — из этого семейства? И глава семейства бежит. Почему?
Мои размышления прервал настырный племянник.
— Кузина, — обратился он ко мне, — вы ведь позволите так себя называть?
Я кивнула в знак согласия.
— Разрешите во искупление своих грехов показать вам дом и представить своей дорогой кузине.
Я прыснула. Все-таки тон у него уморительный.
— У племянника есть племянница?
Стоявшие рядом люди рассмеялись, а тетя даже замахала руками — ну тебя! Нет, не походили они на крыс, бегущих с тонущего корабля.
— Это моя внучка, — пояснил Сергей Владимирович, — она нездорова, да и не любит шумные вечеринки, но очень хочет с тобой познакомиться.
Я кивнула головой, мол, с удовольствием познакомлюсь.
— Тогда иди сейчас, — вмешалась тетя, — а то скоро к столу позовут, а Алечка рано спать ложится.
Я двинулась вслед за племянником к двери на другом конце зала. Прием проходил в комнате, в которой одна из стен была стеклянной и открывалась прямо в сад. Летом стекло убиралось, комната превращалась в террасу. Но сегодня, прохладным апрельским вечером, были открыты лишь форточки, в которые вливался весенний воздух, наполненный ароматами цветущих деревьев. Комната выдавалась из дома, словно капитанская рубка, и со стороны сада смотрелась чрезвычайно эффектно. Плоская же крыша служила балконом. Дверь, которую открыл племянник, вела в глубь дома. Мы оказались в начале широкого коридора. Пол устилала толстая ковровая дорожка, надежно глушившая шаги.