.
«Пушкин, как строптив и вспыльчив ни был…» - пишет Липранди; Горчаков полагает, что строптивость «не принадлежала Пушкину» >2, после чего Бартенев не пропускает липрандиевское «строптив» в печать.
Пушкин «умел среди всех отличить А. Ф. Вельтмана» (Липранди). А вот что пишет Горчаков об отношениях Пушкина с будущим известным писателем: «В первоначальный период пребывания Пушкина в Кишиневе Вельтман, по свойственной ему исключительной самобытности, не только ‹не› сближался, но даже до некоторой степени избегал сближения с Пушкиным. О тех же, кто имел бессознательную способность восхищаться каждым стихом, потому только, что это стих Пушкина, и говорить не стоит» >3.
Липранди пишет об одной кишиневской даме, что «Пушкин любил болтать с нею, сохраняя приличный разговор, но называл ее «скучною мадам Жанлис» - прозвание, привившееся ей в обществе, чем она, впрочем, гордилась». (Выделенные строки не напечатаны Бартеневым.) Горчаков к этому месту делает следующую поправку: «У губернатора Катакази была сестра, девица некоторых лет, некрасивая, но умная и образованная. Ее-то Пушкин называет «кишиневскою Жанлис» и далее - «Будь глупа, да хороша», и все это говорится в одном шутливом и неизданном стихотворении, написанном Пушкиным в 1821 году: «Дай, Никита, мне одеться…» >4.
Две стихотворные строки:
Дай, Никита, мне одеться:
В митрополии звонят, -
помещаются сейчас во всех полных собраниях Пушкина. Впервые напечатал эти строки Бартенев еще в 1861 году, воспользовавшись информацией, полученной именно от Горчакова. Пушкинисты искали продолжения стихотворения, хотели узнать, что же произойдет после того, когда
>1 Липранди, л. 192; «Пушкин в воспоминаниях…», с. 342.
>2 Там же, л. 53; «Пушкин в воспоминаниях…», с. 299.
>3 Там же, л. 48; «Пушкин в воспоминаниях…», с. 296.
>4 Там же, л. 24; «Пушкин в воспоминаниях…», с. 242.
верный Никита «даст одеться» и поэт отправится в «верхний город», где находится храм (митрополия).
И вот Горчаков сообщает, что в этом стихотворении дальше были строки о кишиневской Жанлис - «Будь глупа, да хороша». Но ведь такое стихотворение нам известно! Это сделанная в мае 1821 года ядовитая зарисовка кишиневского бомонда:
Раззевавшись от обедни,
К Катакази еду в дом.
Что за греческие бредни,
Что за греческий содом!
Подогнув под ‹…› ноги,
За вареньем, средь прохлад,
Как египетские боги,
Дамы преют и молчат.
Конец стихотворения:
Ты умна, велеречива,
Кишиневская Жанлис,
Ты бела, жирна, шутлива,
Пучеокая Тарсис.
Не хочу судить я строго,
Но к тебе не льнет душа -
Так послушай, ради бога,