— Я, может быть, немного перестаралась, — улыбнулась Марина на откровения воспитанницы, — но зато теперь все выполняют свои обязанности без понукания и добросовестно.
— Ну, да, я запомнил, — весело откликнулся Марвин. — Деньги должны быть ЗА-РА-БО-ТА-НЬI, а не получены за видимость работы. Ты знаешь, — обратился он к Райли, — у матушки удивительно трезвый взгляд на организацию любого дела. И она мне даёт дельные советы по хозяйству. Просто интересно, чему ещё её научили в монастыре?!
Разговаривая и улыбаясь друг другу, все четверо вошли в холл и сразу направились в кабинет Марвина. Всем хотелось поговорить без лишних глаз и ушей. Удивительно, но эти четверо испытывали относительно друг друга настоящие дружеские, почти родственные, чувства. Их тянуло друг к другу и это было заметно.
Особенно раздражённо эту близость отмечала Соня. За этот месяц её жизнь и положение в замке кардинально изменились. Нет, Марвин по-прежнему был внимателен к неи, когда они встречались. Вот только встречались один на один они теперь крайне редко. Соня видела друга в основном за столом. В остальное время он был занят и занят, чаще всего, именно с Мариенной или с Милли. И в кабинете теперь рядом с ним кто-то обязательно присутствовал, чаще всего та же Мариенна или капитер гарнизона, или ещё кто-нибудь. Тихие часы их с Марвином уединения в кабинете, когда она могла исподтишка наблюдать за любимым мужчиной, не мешая его работе, ушли в прошлое.
В замке с приездом мачехи Марвина стало людно, деловито и вся власть незаметно переместилась в хрупкие руки молодой жены герцога.
И если «матушку» Соня всё же воспринимала как неизбежное бедствие, которое надо пережить и к которому надо приспособиться, понимая, что другого пути нет (ну, не враждовать же с Мариенной во вред себе: она всё же жена герцога и такая вся местная героиня, которая всех спасает), то Милли Соня уже почти ненавидела. И всё из-за случайно замеченных взглядов, которые бросал Марвин на свою ученицу. Марвин сам занимался с Милли учебными предметами в ожидании приезда выписанного учителя. И эти занятия очень, очень не нравились Соне. Ведь пятнадцать лет быстро превращаются в шестнадцать, а потом — в восемнадцать. Давно ли они сами с Марвином такими были. Тем более, что эти двое явно симпатизировали друг другу и им было свободно и комфортно вдвоём.
Соня страдала, но пока свои страдания сдерживала и Марвину ничего не говорила. Тем более, что из подслушанных обрывков разговоров, она поняла, что Мариенна и Милли хотят вскоре перебираться в Кливдон. Так что пока можно потерпеть, но она не собиралась пускать дело на самотёк. Ведь была ещё где-то сговорённая невеста, с которой Марвин познакомится совсем скоро.