Улл внимательно следил за каждым выражением лица Триши. Он видел шок и недоверие, но за всем этим скрывалась усталость. Он вдруг осознал все, через что заставил ее пройти в этот день. И она даже ни разу не пожаловалась? Ни разу, а он даже не подумал покормить ее. Для этого понадобился кализианский министр. Торнианская женщина никогда бы не потерпела такого оскорбления. Богиня, он был ничуть не лучше Дако.
— Я должен идти, — пробормотал он, но все же не смог удержаться, чтобы не обхватить ее подбородок ладонью, а большим пальцем не погладить ее губы. — Тебе нужно отдохнуть.
— Да, — выдохнула она, но не двинулась с места, не сводя глаз с Улла.
— Но прежде, чем я это сделаю, — голос Улла был так же тих, как и ее, — я хотел бы попробовать свой первый поцелуй. С тобой.
Горло Триши снова сжалось. Боже милостивый, быть первой, кого поцелует Улл. Она не могла поверить, насколько сильно хотела этого. Ведь тебе никогда не забыть своего первого поцелуя. Это еще больше осложнило бы и без того чрезвычайно сложную ситуацию, но Боже, как же ей этого хотелось. Триша знала, что у них с Уллом нет общего будущего. И все же она хотела, чтобы он помнил ее.
Она медленно поднялась на цыпочки, одной рукой опуская голову Улла вниз, а другую положив ему на грудь. Склонив голову набок, она провела губами по его губам, удивляясь тому, какими мягкими они были. Прикоснувшись к ним во второй раз, она не удержалась и слегка прикусила его нижнюю губу. Когда Улл зарычал, она просунула свой язык внутрь, чтобы подразнить его.
— Это и есть поцелуй? — Улл отстранился ровно настолько, чтобы хрипло прошептать. Его глаза полыхали, а дыхание было прерывистым. Богиня! Он даже не подозревал, что такое возможно?
— Один из его видов, да, — пробормотала она в ответ, ее дыхание было таким же неровным, как и тогда, когда она смотрела на него.
— Покажи мне еще, — потребовал он, сокращая расстояние между ними.
Триша охотно открыла ему рот, ее язык дразнил его, а затем отступил, пока он не стал активным участником. Именно тогда она потерялась в Улле, в его прикосновениях, в его вкусе, в том, как он заставлял ее чувствовать себя самой желанной женщиной в мире.
Но это была неправда.
Улл ответил бы так же страстно любой женщине, которая поцеловала бы его.
Это осознание заставило ее оторвать свой рот от его губ.
— Улл, — выдохнула она, — мы должны остановиться.
— Нет, — прорычал он, пытаясь снова завладеть ее губами.
— Да! — она повернула голову, чтобы уклониться от его решительных губ. — Пожалуйста, Улл, — взмолилась она. — Остановись!