Время замедлилось. Почти остановилось.
Тишина, и вдруг тягучий гулкий удар сердца.
Тишина.
Снова удар, сильнее, громче.
Квентин поднял глаза на Хавсана.
Удар.
Взгляд в оскалившуюся бездну грозовых глаз.
Удар - медленный, предсмертный.
Время ускорилось, понеслось вскачь. Квентина оглушили звуки - грохот открывающихся дверей, крики, звон оружия и стон-рык Хавсана, пришедшего в себя. Последним, что увидел Квентин, перед тем как провалиться в темноту, было искаженное болью лицо Хавсана, и он готов был поклясться, что магистр испугался вовсе не дворцовую стражу.
Очнулся Квентин через два дня с нулевым магическим резервом и почти полностью выжженной аурой. Посол Фалихата вызвал к нему лучших лекарей и сделал все возможное для его скорейшего выздоровления. Разве что пылинки с Квентина не сдувал. Оно и не удивительно: не прими на себя Торнштольдт первый удар разъяренного магистра, пришлось бы Фалихату заново подписывать пакт о прекращении войны, только уже на совсем других для темного королевства условиях. А когда Квентин поправился, посол предложил ему остаться в Тер-о-Дене в качестве мага-консультанта. Торнштольдт и сам не знал, почему тогда согласился. Провидение, наверное.
Хавсан исчез. Никто не знал, где он находится и чем занимается, да по большому счету это никого и не интересовало. Темное посольство магистра бы и вовек не видело, а Квентин первое время был слишком зол на бывшего учителя, чтобы разыскивать его. Позже, конечно, он успокоился и даже предпринял несколько попыток разузнать о Хавсане, но не слишком усердствовал в своих поисках. Магистр не маленький мальчик, справится.
В Тер-о-Дене Квентин занимал не слишком утомительную должность консультанта по темной магии. До серьезных дел его не допускали: проверить договоры, выступить на процессе против набедокуривших в кабаке темных, вытащить кого-то из кутузки, с умным видом поприсутствовать на переговорах. Тоска. Несколько раз он порывался вернуться в Фалихат, возродить школу, начать преподавать. Да и родовое поместье не мешало навестить, поди уже совсем в упадок пришло без хозяйского надзора. Но светлая столица держала, не хотела отпускать, словно специально подсовывая то один, то другой повод задержаться на месяц-другой. Квентин оглянуться не успел, как пролетело два года.
День с утра не задался. Первые ночные заморозки в середине осени давали о себе знать. Еще с утра Квентин оделся не по погоде и продрог до костей. Потом пришлось тащиться в квартальный муниципалитет и доказывать местному дижону, что лавка, которую собирается открыть ихкар на Лавандовой улице совершенно безопасна в магическом плане. Мерзкий светлый выскочка и так это знал, но не упустил случая вдоволь поизмываться над потомственным аристократом. А когда Квентин, злой как голодный урраг, вырвал, наконец, заветную бумажку и вышел из здания муниципалитета, то вмиг оказался в эпицентре праздничного шествия. Вайгр побери эти празднества! Светлых хлебом не корми, только дай почествовать очередного святого. И кто у нас сегодня? Двуликий?! О, нет, только не это! Путь к посольству как назло лежал через площадь Двуликого Эурина, куда и направлялась вся эта орущая, поющая и танцующая разношерстная толпа.