После обрушившихся на нее новостей - по другому и не скажешь - Джен много думала и пришла к выводу, что она очень гадкий человек. Она всю жизнь мечтала о том, что родители просто по какой-то нелепой случайности потеряли ее, и однажды обязательно ее найдут, заберут в свой дом и будут любить больше всех на свете. И вот Пресветлая Мать исполнила ее желание, а Джен, неблагодарная, совсем не рада этому. Нет, на самом деле она, конечно, рада, но как-то все неожиданно случилось. И отец оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. И мамы нет. Все странно и запутано, и Джен понятия не имеет как вести себя, о чем говорить и что делать. И, наверное, ей придется переехать к Хавсану, а делать это совсем не хочется, потому что хоть он и ее отец, а все равно она его боится и с Квентином расставаться не хочет.
Но идти надо, Квентин уже давно прислал за ней Фила, только Джен все копалась, оттягивая неизбежную встречу. И почему колдун такой глупый, не мог сам подняться за ней и ввести в гостиную? Было бы не так неловко. Но когда Джен это жизненно необходимо, вся сообразительность рабовладельца куда-то улетучивается.
Страшно даже сделать шаг. Ведь тогда зачарованная дверь откроется, и пути назад уже не будет. Может, сбежать, пока не поздно? Фу, придет же в голову подобная глупость! Квентин ее везде разыщет, и Джен будет выглядеть еще нелепее.
Эх, придется это сделать. Самой. Джен вдохнула поглубже, и, словно бросилась в омут головой, потянула на себя дверь.
Хавсан нервно расхаживал по комнате и, завидев Джен, резко остановился. Она стояла дура дурой, пялилась на родителя и не могла вымолвить ни слова. Все слова вмиг стерлись из головы. Хавсан тоже молчал, и на лице его было такое странное выражение, как будто он и удивлен, и разозлен, и ему больно одновременно. Вдруг магистр сорвался с места, подлетел к Джен и сгреб ее в охапку. Прижал к себе крепко-крепко и выдохнул:
- Доченька.
Целовал в волосы, лоб, ухо, да куда придется и все повторял:
- Доченька моя!
И только сейчас, в один краткий миг все встало на свои места, и Джен осознала - никакой это не злобный старикашка, а ее папка, добрый и родной. Ей так его не хватало! Но теперь он у нее есть и она будет любить его сильно-пресильно. Уже любит и не променяет ни на какого другого.
Потом был долгий разговор, во время которого Хавсан то пытался рассказать, как он ждал рождения Джен и переживал известие о гибели Лионны, то оправдывался и просил прощения за то, что не уберег, не уследил, позволил отнять у себя единственно ценное, что было в его жизни. Джен плакала, а отец не выпускал из рук ее ладони, словно боялся опять потерять ее. Свою доченьку.