О бананах, наверное, лучше пока вообще не вспоминать.
Поцелуи цепочкой опустились ниже, по подбородку, по шее. Я чуть склонила голову набок, вцепилась одной рукой в край раковины. Не знаю, как бы всё вышло с Галеном, да и не уверена уже, что хочу знать, но с Вэйдом мне хорошо. Его прикосновения приятны, нежны и есть в каждом движении что-то трепетное, благоговейное почти, отчего сжималось сладко сердце. Так, по моему представлению, касаются не случайной любовницы на одну ночь, а возлюбленной, женщины, которой отдано не только тело на несколько часов, но и душа — на всю жизнь. Конечно, это всего лишь мои наивные девичьи фантазии, однако кто мне запретит мечтать о большем в такую ночь?
Дорожка по плечу, вдоль ключицы. Язык обвёл ямку между ключицами, ладони легли на бёдра. Дышать стало тяжелее, то ли из-за пара, наполняющего ванную, то ли из-за непривычного ощущения, растекающегося по телу, словно щекочущего кожу изнутри. А губы спустились ниже, на грудь, сомкнулись вокруг напряжённого соска. Я шумно выдохнула, уткнулась затылком в стену. И пусть Гален катится в подземный мир, мне нравится здесь, сейчас и с Вэйдом!
И если бы несостоявшийся совратитель ещё и в мысли мои не влезал, то было бы всё совсем замечательно. Какого пса я вообще о нём думаю, причём в не самый подходящий момент?
Вэйд тем временем опустился на колени, целуя уже мой живот. Снял осторожно с меня трусики — наверняка на коже остался след из-за слишком тугой резинки, — и я молча выступила из поднадоевшей детали белья. Ощутила, как ладони поднялись по ногам от колен до бёдер, разведя их. Ощутила тёплое дыхание на своей и так разгорячённой коже. И всё-таки ахнула в голос, ощутив прикосновение языка к самой чувствительной точке моего тела, плавящегося неотвратимо от жара, разлившегося в воздухе и копящегося внутри меня. Не то чтобы я не знала, что Вэйд делает, но на практике и с мужчиной всё иначе, нежели в теории, на страницах новелл и наедине с собой. Сильнее, острее, яростнее до вспышек под смеженными веками, вязкого тумана в голове и стонов хриплых, застревающих в пересохшем горле. Я стиснула пальцы на раковине, подозревая смутно, что царапаю керамику уже не безвредными человеческими ногтями, а когтями, оставляя борозды. Чуть подалась бёдрами навстречу в нетерпеливой попытке добавить яркости ощущениям, приблизить желанный финал. Ожидание, жадное, поглощающее, граничило с отчаянием, собственное тело казалось тянутой до предела пружиной…
Которую отпустило вдруг, звенящим рывком, позволяя сжаться. Плюнув на потенциальных свидетелей, затерявшихся где-то в доме, я вскрикнула, сжала пальцы сильнее, чувствуя, как крошится под когтями керамика, а саму меня накрывает с головой волна пьянящего, бьющего наотмашь наслаждения. Яркого, немного сумасшедшего, охватывающего всё тело ураганом и отпускающего, оставив приятное, успокаивающее чувство мягкого покачивания на воде.