– Во, блин! А как? Генетикой ученые занимаются..
– Тут науки особой не требуется. Ты должен свое семя внести в лоно Великой матери.
– А… Так это без проблем. Хоть сотню матерей осеменю. И дочек. Ха-ха-ха.. Вот так свезло! Где там моя суженая? Я готов… Поторопи их.Я пожала плечами. Обратилась к своему спасителю-шаману.
– Я понимаю ваш язык. И могу говорить с вами.
Тот довольно заулыбался, но не удивился. Я продолжила:
– Сын неба хочет поскорее приступить к миссии, с которой пришел. Ему не терпится увидеть Великую мать.
Шаман стукнул в барабан, привлекая внимание. Все разом замолчали. Он повторил мои слова. Теперь ожидали решения вождя. Главнейший встал. Поднял руку и произнес:
– Сын Неба с нами. На закате солнца Кенге призовет Великую мать. Но прежде нужно совершить обряд Соединения.
Говорил вождь, как и полагается ответственным лицам, довольно долго. Перед тем, как новая подружка Вована появится, племени предстояло забросить все срочные дела и пуститься в пляс. В прямом смысле этого слова. То есть, совершить ритуальные танцы. На жутких расписанных физиономиях туземцев появились подобия улыбок, больше напоминающие оскал. Это означало: праздник народу нравится, как впрочем и всем в этом мире.
Тем временем Люьска и Вован воспользовались передышкой и накинулись на меня.
– Настька, ты куда нас привела? Заранее ловушку придумала? – верещала Люьска.
– Мы где? Ведь в школе были. И та тебе! – недоумевал Вован.
Я честно призналась:
– Где мы, не знаю. Как тут очутились, для самой загадка. Правда, читала, иногда бывают провалы во времени и пространстве…
– Да, – подтвердил Вовчик. – Я про такое передачу видел! Черные дыры! Шел человек и пропал. Чудила, что передачу вел, грешил на инопланетян. А оно вон чего оказалось, что папуасы народ тырят.
На время мы даже стали единой командой, перешептывались, решая, что делать дальше, как выбраться… Но договорить нам не дали. Наставили копья и погнали к вождю.
После решения главного людоеда устроить празднество прекрасные представительницы племени рванули наводить марафет. От них не отставали и мужчины. На них краски имелось еще больше, чем на дамах. Вождь, которого звали Абангу, повернулся к Люське и сказал:
– Я буду брать тебя в жены.
Та расцвела. И, видно, спутала тропики с гаремом, потому что рухнула карлику в ноги и завопила:
– Слушаюсь, мой повелитель!
Абангу ничего не понял. Но преклонение ему пришлось по душе. Внезапно он поцокал языком, показал рукой в строну женщин и сказал пару фраз, которые меня развеселили.
– Что мой любимый говорит? Настька, переведи! – попросила Люська.