Глазами шарю по ресторану, а вдруг знакомая какая подвернется, и мы удачно встретимся…
К сожалению, нет.
Нужно самому научиться обуздывать либидо. Мне с мелкой какое-то время видеться. Часто! Если даже не чаще, чем думаю, и не ближе, чем уже хотелось бы.
Так! На девчонку не смотрю. Куда угодно — только мимо!
Я же ей опекун! Или как его там — попечитель…
Или просто — Дядя… Да и вообще — я БЕС!
Бес!!! У меня другие игрушки… Жертвы…
Мне легчает. Кровь ещё по венам носится буйно, но хотя бы из паха отхлынивает.
Понятно. Вот главный секрет спокойствия!
Не смотреть на Арину! Не думать двусмысленно!
— Я вам должна, и с удовольствием расплачусь…
Твою мать!
Уставляюсь на мелкую.
Она что, заразилась от меня — говорить так, чтобы фантазия в жутком экстазе заходилась.
В горле сушит. Торопливо отпиваю воды, которую нам на стол поставили в тот момент, как мы разместились.
— И тебе… — голос всё же чуть охрип. Прокашливаюсь, спешно выискивая причины для отказа. — Хочется запариваться приготовлением?
— Я же не собираюсь праздничный стол накрывать! — ворчит Арина. — Пару блюд осилю. Ну или… Вы себе тут можете заказать, а я подожду. Потом в магазин, и я себе сама приготовлю…
— И даже если напомню, что ты мне свидание должна?
— Я не готова к нему! — бледнеет мелкая, испуганно моргая.
Бл*, убейте меня немедля! Не могу отвести глаз с Арины, которая на меня в упор не глядит. А мысли долбят измученный развратом мозг.
Милая, если ты ещё и приготовишься, думаю, свидание окончится, так и не начавшись…
— И даже если попрошу? — умудряюсь связать слова в нечто адекватное. Не упираюсь уже, просто хочу уточнить. — Своего рода небольшой праздник. Отдел опеки от нас на пару дней отстанет. Дед в опытных руках врачей. Ты под присмотром… Я плачу.
— Это не праздник, — трясёт головой Арина, — спасибо. Если его так желаете, выйдет из больницы дедуля, вот тогда и шиканём!
— А до этого мне с голоду умирать? — хмурюсь.
— Я же вам сказала, — Арина мрачнеет, — приготовлю!
Вынуждено выставляю ладони примирительным жестом:
— Всё! Всё! Понял! Магазин, — соглашаюсь недовольно. В животе конвульсивно кишки сжимаются. На хрена я себя загоняю в ловушки порока?
— Рин, — уже на подъезде к лавке Коганов предпринимаю очередную попытку переубедить. — Может кафе? Любое… на твоё усмотрение и пожелание. Только где первое и второе готовят, а не палочками рис гоняют или запихиваются биг-маками.
Девчонка опять натягивается, как струна.
— Я не настаиваю. — Поясняю свои потуги. — Я пытаюсь достучаться до твоего благоразумия. Сегодня была жуткая ночь, — одной рукой удерживаю руль, другой досадливо взмахиваю, — согласись, — старательно выискиваю нить, чтобы выйти на контакт с нахохлившейся мелкой. — Долгий день! Затянутый вечер!!! Если ты умеешь готовить — отлично. Это избавит меня от такой заморочки, как «А чем кормить девочку?» — выдавливаю смешок.