— И что это значит?
— Что те, кто её будут искать не обращаются в полицию, Ди. И если верить Фриде, скоро ОН будет тут.
Ди бледнеет:
— И мы к этому готовы? — надламывается её голос.
— Ни хрена не готовы, но ты знаешь, что я скорее умру, чем дам кому-нибудь обидеть тебя… или, — кошусь на Фриду, — её.
— Он придёт… — будто подтверждая мои опасения, подливает масла в огонь Фрида. Её голосок звучит чуть слышно. Он тонкий и очень слабый.
— О, дева Мария, — Ди бросается к девушке. Фруду опять тошнит, а тело покрывается холодным потом, при том, что температура высокая. Девчонку колотит, бьёт крупная дрожь. Губы обескровлены, почти синие, и всё глубже залегают синяки под глазами.
— Её нужно согреть, — решительно подступаю, смутно представляя, что собираюсь делать.
— Да-да, грелки сейчас дам, но мне пора на смену, — виновато косится Ди. — Опять… попросили…
Я понимаю, что она не может сидеть дома безвылазно и когда представляется случай выйти, как бы страшно не было — вынужден отпускать. Всякий раз, как за Ди закрывается дверь — я будто с ней прощаюсь, но всякий раз она будто оживает, стоит высунуть нос на улицу, пусть и под чужим именем и всего-лишь санитаркой.
— Тогда, оставь нас, я всё сам сделаю. Только не отключай телефон и всегда держи при себе! И если заявятся гости, что делать знаешь!
— Уверен? — хмуро смотрит на девушку Ди, но спорить явно не собирается. Она слишком хочет воспользоваться случаем и убежать из дома хоть на одну ночь.
— Нет, но точно не дам ей умереть!
— Дьявол! — недовольно плюёт помощница. — Я забыла, что у нас одна грелка навернулась. Новую могу только после смены принести, — два нагревательных элемента кладёт на койку Фриды, но разделив, и кивнув на неисправный.
— Ничего, я разберусь, — заверяю с выдавленной улыбкой. И только дверь за Ди захлопывается, шагаю к грелкам. Одну откидываю на кресло, другую активирую и кладу в ноги Фриде.
— Кто тебя так, маленькая? — шепчу, преисполненный нежности. Сдвигаю одеяло, садясь на край постели. — Кто бы он не был, я не позволю ему опять причинить тебе вред, — секундное колебание, и начинаю массирующими движениями разгонять в её теле кровь.
Жму, мну, рёбрами ладоней натираю кожу, заставляя кровь циркулировать быстрее, на ногах… руках…
Когда устаю, встаю размять свои конечности и затёкшую шею. Меряю комнатку шагами и смаргиваю накатывающий сон. Я жутко устал. Последняя неделя на пределе и почти без сна.
Я себя уже не помню: работа… Фрида.
— Холодно… Почему так холодно, — клацает зубами девчонка, мечется в объятиях небытия. У её опять приступ.