— Можно, я покурю? — обернулся он к ней. Та кивнула, перевязывая хвост. И Иннокентий чуть не вздохнул в голос, сожалея о потере пленительного завитка. — В машине нельзя. Ребенок…
Добавил он зачем-то и достал сигарету. Сделал первую затяжку, не отлегло… Ребра точно обглодали голодные собаки.
— Как собаку-то зовут? — спросил он и, зажав сигарету в зубах, открыл заднюю дверь джипа, но вовремя сообразил, что для начала стоит докурить, и обернулся к девушке.
Та будто только и ждала этого: пожала в ответ плечами. Иннокентий усмехнулся: загнал все же лгунью в мышеловку!
— Не назвала еще, — ответила тихо Настя. — Пока она откликается на «Эй-ты», привыкла…
— В смысле? — он снова затянулся, чуть в стороне от Насти, оберегая девушку от дыма. — Давно она у тебя?
— Почти две недели. Но к нам в театр она приходила с весны. С другими бродяжками. Мы их всех пес-барбос звали, а эту «Эй-ты», потому что она скромно стояла в сторонке, пока другие ели. У нас у одного актёра мама в садике работает, так она каждый вечер приносила с кухни остатки еды, и мы с утра кормили местных собак. А потом эту бедолагу прямо у меня на глазах избили пацаны. Мы со случайной бабкой еле ее отбили…
Иннокентий опустил сигарету и сжал кулак. Ладонь чесались съездить сейчас кому-нибудь между глаз. Смелая девчонка! Не всякий мужик вмещается. Но могла огрести, мама не горюй.
— Хорошо, наши парни потом подоспели, — продолжала Настя спокойно, будто и не о себе вовсе.
В то время, как Иннокентий с трудом удерживал руку с тлеющей сигаретой внизу, чтобы не смахнуть проступившую на лбу испарину. Сумасшедшая… Такой точно нельзя ходить вечером одной. Тем более, светить задницей. Он снова явственно видел открывшуюся за офисной дверью картину. Та спокойная полуголая фифа и эта скромная смущенная девочка словно два разных человека в одном теле, и Иннокентий уже не мог понять, какая из Настиных ипостасей привлекала его больше. Или хотя бы в этот конкретный момент.
— Отвезли собаку в ветеринарку, а потом я домой ее забрала. У нас давно собака умерла. Другую не стали заводить, некогда гулять…
— А теперь есть когда? — спросил он, чтобы выдохнуть из груди раскаленный воздух.
— Приходится. Но в основном мама гуляет. Она у меня копирайтер. Целый день за компом сидит, а так хоть два раза по полчаса гуляет на улице. Иногда три. Когда я поздно возвращаюсь, она меня с остановки встречает. Теперь с собакой.
— Как мило… Выходит, она стала маминой собакой.
— Она наша общая.
— Извини, я сейчас…
Иннокентий дошёл до урны и загасил сигарету, а на пути обратно достал пачку мятного драже. Сунул одну кругляшку в рот и протянул Насте. Та сразу подставила ладонь и поблагодарила.