— Ну, минут пятнадцать как. Может, чуть меньше, — добавила она уже тише, явно неуверенная в верности своего времяисчисления.
Иннокентий стиснул зубы, точно испугался, что сердце выпрыгнет наружу. Вот и ответ — поезд ушел. Нечего бежать за последней электричкой. И вообще нефиг! Но руки сами собой скинули букет и пакет на стол консьержки, прямо на раскрытую телепанораму с кроссвордом.
— Настя, ты еще не в метро? — спросил он в трубку, стараясь заглушить тонкий голосок, трещащий где-то там внутри: «Пусть будет в метро, пусть будет в метро…»
— Почти, а что? — ответила она быстро.
Иннокентий вздохнул, словно набирался храбрости для произнесения просьбы:
— Можешь вернуться?
Небольшая заминка: небось перекладывала телефон в другую руку.
— Ты уже дома? — И тут же: — Что-то не так?
— Все так, все так, — затараторил он. — Я просто привез тебе шоколад.
— Зачем? Я вчерашний еще не съела.
— Ну я уже купил. Пожалуйста, вернись.
И это «вернись» прозвучало совсем умоляюще, но что поделать — он не контролировал свой голос. Да и не слышал себя из-за разбушевавшегося в ушах сердца.
— Хорошо, я вернусь.
— Давай, — буркнул он уже в отключившийся телефон.
Схватил пакет, в котором многозначительно брякнула бутылка, затем букет и, пряча глаза от взгляда консьержки, он побежал без лифта наверх. Плевать — осуждает его или подбадривает старушка: он дурит. Да так, что самому противно. Ах, Валерия Ильинична, ах зараза…
И Иннокентий первым делом сунул шампанское в холодильник, решив в голос: мол, до лучших времен. Отдаст шоколад, цветы и скажет «спасибо». Да, да, так и сделает. Он сорвал пиджак, повесил в шкаф и развязал галстук. Впору было лоб вытереть. Снова взмок. Пришлось даже расстегнуть верхнюю пуговицу. Глянул на себя в зеркало — так даже лучше: более непринужденный вид, что ли. Провел рукой по щеке — не колется, а потом влепил себе пощечину: хватит! Дурь обуздай, не шестнадцать, кажется…
Вот и звонок снизу. Он встал подле двери, но дождался звонка, чтобы открыть.
— Не через порог.
Настя зашла. Смущенно покосилась в сторону распахнутых французских дверей.
— Понравилось?
Черт, он даже не взглянул! Но кивнул.
— Объяснишь, что нарисовано? — ляпнул и чуть не покраснел.
А Настя вспыхнула.
— Не понравилось, да?
— Блин, Настя… Я там человеческие фигуры увидел, но ведь их там нет…
— Они там есть.
Он даже хохотнул, и сразу стало легче. Она тоже улыбнулась.
— Ну, значит, я не совсем дурак… Разуваться не будешь?
— Я ухожу. Меня мама ждет, — Настя смущенно затопталась на месте. — Так где шоколад?
— На кухне…
Он отвернулся, сглотнул, сделал шаг, второй, третий уже совсем огромный. Схватил пакет — и вот черт дернул или ангел надоумил заглянуть внутрь. О, ведьма! С шоколадом лежала пачка презервативов. Он выдохнул и сунул ее в карман. Сейчас бы вручил…