Наконец первый этаж закончился, и из него я вынесла лишь две вещи: почему дороги такие узкие — прокладывали их в поле трактором с прикрепленным спереди бревном, и то, что я могу спокойно выжить на одной картошке, если буду есть ее по пять килограмм в день. Собственно мужчине нужно всего на полтора килограмма больше. Именно так ирландцы и питались после того, как овощ из Нового света прижился на их каменной земле. Ее только и выращивали — витаминов в картошке, оказывается, достаточно, чтобы человеку нормально развиваться, и хранится она хорошо. Потому бедолаги и перемерли с голоду, когда их картошка начала гнить в земле с осени тысяча восемьсот сорок пятого года. Ну, англичане, им, конечно, немного помогли в этом — не оказывали никакой помощи, да еще и все зерно вывезли с острова для производства виски. Только сердобольные дамы первый год собирали пожертвования, но когда неурожай пошел за неурожаем, и женам лордов надоело спасать того, кого уже не спасти.
Кажется, ради зала, посвященного голодомору, и был организован весь музей, чтобы наглядно объяснить туристам причину своей ненависти к англичанам и заодно любви к американцам, которые в обход британских запретов присылали на остров корабли с продовольствием и забирали всех желающих в Америку, а англичане между тем забирали у ирландцев последнюю землю в обмен на медную миску с похлебкой и место в работном доме. Только местные ирландские князьки, у которых еще остались замки, раскрывали для крестьян двери своих житниц и кормили тех, кого могли прокормить.
Меня бы тоже не мешало покормить, но в буфет можно было попасть только обойдя весь музей — тут ирландцы тоже хорошо все продумали. Не то, что Петр Великий с водкой на входе в Кунсткамеру. Надо было наливать на выходе, Минхерц!
Второй этаж мог подарить наслаждение все же только специфическим девочкам — дойные аппараты и приспособления для взбивания масла меня не заинтересовали, а на деревянную резную мебель из цельного дуба я насмотрелась в коттедже Мойры — там не хватало лишь люлек, и я крепко задумалась про детей Мойры — что за тайну скрывает старуха, и состоится ли откровенный разговор при вручении картины? И мне тут же захотелось обратно на озеро, к мольберту, в обход Бреннона О’Диа с его проклятой ярмаркой. Однако стенд с техникой прошлых веков заставил меня позабыть про голод: я обнаружила за стеклом бабушкин полотер, миксер, которым мама пользовалась до сих пор, и кипятильник с советской вилкой. Точно! Такого разъема в Ирландии и Европе не могло быть! Только сообщать об этом Лиззи не стала, особенно о том, что у нас дома музейные экспонаты до сих пор прекрасно функционируют. Сегодняшние комментарии мисс Брукнэлл могли оказаться не шибко приятными.