Наконец мы спустились вниз, где звенели столовыми приборами, и я с радостью приняла от буфетчицы — да, розовощекая тетка была в кружевном колпачке, как в советских фильмах — белую тарелку с овощным супом и куском темного ирландского хлеба, от которого исходил убийственный аромат. Хотя нынче я не отказалась бы и от вареной картошки из старой миски.
— В парке готовят выставку цветов. Посмотрим?
Впервые за сегодня в голосе Лиззи прозвучала заинтересованность. Не допив чай, я побежала на полянку, усеянную высоченными мухоморами, предназначение которых я не могла понять, но здесь, в отличие от музея, хотя бы были люди — они рассматривали скульптуры, а дети даже пытались залезать на них, а совсем малыши — прятаться под шляпками. Столики с цветами выставили вдоль озера, скрытого от нас высоченными кустами лопухов, которые привлекли мое внимание куда больше одиноких астр в бутылках, украшенных много лучше самих цветов — половина из них была обвязана крючком. Лишь один столик заставил Лиззи достать фотоаппарат. На нем стоял поднос с шампанским и бокалами, а на ветке дерева над ним колыхался вязаный зонтик — цветами же был увит стоящий поодаль стул, деревянная спинка которого зацвела, как в сказке.
Только сказке предстояло быстро кончиться. Лиззи заторопилась к машине. Солнце клонилось к закату, а она сняла дом в Вотерфорде, где будет завтрашняя выставка. Мы ехали почти по пустой дороге, и все равно, когда въехали на паром, чтобы пересечь реку, начало смеркаться. Дом, который Лиззи сняла, оказался на окраине — современные двухэтажные домики из красного кирпича жались друг к другу, и единственной отличительной чертой для нас стал убогий деревянный забор, за которым, правда, росли прекрасные цветы, которые куда больше подходили для выставки, чем те, какими украсили парк.
Нас встретил собачий лай, и хозяин едва сумел удержать своего французского бульдожика от лобызаний. Я с трудом скрыла удивление, поняв, что Лиззи сняла лишь комнату. Я посторонилась, пропуская ее вперед и чуть не скинула спиной увешанную куртками вешалку. Их количество заставило мозг бешено заработать в подсчете возможных жильцов. Ужас!
— What’s up? — спросила Лиззи, когда мы почти вернулись к машине, чтобы поехать поужинать.
Я пыталась, как могла, скрыть растерянность, но, видно, не получилось.
— Ты уверена, что мы там одни?
Лиззи посмотрела на меня почти презрительно.
— Там в доме всего две комнаты. Наверху только кухня и столовая. Я смотрела фотографии. Наша комната самая большая, будь в этом уверена.
— Почему ты сняла комнату?