Суслик, зачем так много слов, так много треска?! Крохотное слово «ноу» на Востоке тоже означает отказ. «Ноу» и все.
— Нет! — он, кажется, оборвал ее голосом Сети. Видишь, как просто оно звучит в его устах, это короткое «ноу». — Я хочу получить ответ!
Сусанна закрыла глаза и протянула руку.
— Если я нащупаю ключ, то…
Сусанна совсем не была уверена, что сказала фразу по-английски, но повторять не стала. Только если мысленно, добавив для себя, а если промахнусь… Точно ведь промахнусь… Только пальцы уперлись в пластиковый прямоугольник. Зачем глаза закрыла? Он ведь явно подтолкнул к тебе ключ! Еще бы монетку кинула, идиотка!
Пальцы сжимали ключ, но не отрывали от скатерти. Ведь в шахматах, если не сдвинул фигуру, можно ведь переходить, да? Между лопаток побежал ледяной ручеек, и Сусанна отдернула руку. Только пластик ключа намертво приклеился к влажной ладони.
— Я знал, что ты согласишься, — Реза отодвинул стул и встал. — Ты ведь не жрица Хатор.
Да, она не жрица! Она дура! Но ведь можно еще положить ключ обратно на стол и извиниться за глупость. Ведь можно? Реза уйдет, точно уйдет, он ведь джентльмен. Только если он уйдет, то уж больше точно не вернется. Даже за красками.
Что ты за него волнуешься — купит новые! Или ты вспомнила про обещанные серьги? Аббас бы сейчас разрыдался от восторга! Заткнись! Не нужны мне его серьги, эти браслеты и кольцо! Но ты же видела его рисунки… Так ты лотосы мечтала посмотреть? Тогда не надо было играть в рулетку. Он предлагал тебе выбор, а сейчас он просто уйдет, а ты поедешь завтра с Пашей и этой дурой в музей исламского искусства и на базар, как и планировала, когда сестра покупала путевку.
Все хорошо, Суслик. Положи ключ обратно. Зачем тебе три дня непонятно с кем? И за такую цену! Чтобы сожалеть всю оставшуюся жизнь? Сожалеть? Кто вообще собрался о чем-то жалеть? Я ведь не просто так тянула руку…
— Ты забыла кофту.
Нет, я забыла голову! И планшет, но вы не собираетесь мне его отдавать. А кофта, она застряла на спинке стула…
Сусанна рванула кофту вверх и услышала, как лопнула нитка шва. Рюкзак в руках тоже дрожал. Она прикрыла глаза и попыталась сосчитать до десяти, но это не помогло. Во сколько они вернутся в гостиницу? Только бы не утром, а то церберы обо всем догадаются и доложат родителям. И ложь про ночную прогулку на катере вряд ли прокатит. Но как бы потактичнее намекнуть ему про возвращение? Или он сам догадается? Пусть лучше сам, потому что английские слова вновь разбежались… И не только слова.
Она с трудом нащупывала дорогу — каирец на этот раз не протянул руки. О, да, мистер Атертон, вам важно, что я сама иду за вами. Это снимает с вас всякую ответственность. А в кроссовки будто гравия насыпали — идти так тяжело и так больно, особенно глядя ему в спину. Даже не обернется… И в лифте продолжил молчать и смотрел мимо ее отражения в зеркальной стене. Только у двери в номер обернулся, но руки за ключом не протянул. Она и открыть должна сама. Интересно, раздеваться тоже самой придется? Фараоны тоже не утруждали себя этим. Хорошо еще сам дверь закрыл, пока она стояла посреди комнаты, чуть ли не до крови врезая в ладонь край ключа.