Как все по-дурацки получилось… Может, согласись она в самолете, он бы обставил это как-то по-человечески, а то как с проституткой прямо…
И вот он кинул планшет на диван, вытянул из ее руки ключ и опустил на столик рядом с ведром, в котором лежала бутылка шампанского. Это капля романтики, да? Но лучше не смотреть на него. Да она и не смотрит, потому что не отвести взгляда от огромной кровати, застеленной белоснежными простынями…
Сусанна дернулась от звука вылетающей пробки и обернулась к столику. Реза наполнял два высоких тонких бокала. За спиной его колыхались тонкие занавески. Дверь на балкон открыта, но она совершенно не слышит городского шума, только бешеные удары собственного сердца. Может, и он что-то сказал, а она пропустила… Иначе чего он так пристально смотрит! Может, ждет, когда она наконец освободит для него руки?
И когда Сусанна швырнула на диван рюкзак и кофту, Реза сделал к ней шаг и протянул бокал.
— Я не хочу пить, — пролепетала она, не уверенная, что он сумеет разобрать ее английские слова.
Точно не разобрал, раз так настойчиво тычет в ее сжатый кулак ножкой бокала.
— Выпей. Тебе сразу станет легче.
Хорошо, что она еще не утратила способность понимать английскую речь! Пальцы ее уже не слушаются — она сумела схватить бокал только поверх запотевшего стекла. Шампанское было сладкое, даже слишком. И он явно не любит такое, раз отставил свой бокал, едва пригубив. Ему нужно взрослое сухое, а не детское сладкое…
Сусанна пила, не отрываясь, желая, чтобы бокал никогда не опустел. Передняя прядь прилипла к стеклу, и Реза осторожно отвел ее за ухо, а когда забрал пустой бокал, Сусанна зажмурилась, чтобы не видеть приближающиеся губы.
День четвертый. 4.1 "Сколько-то о'клок"
— It’s ten past eleven, sleepyhead! Time to get up! (Десять минут двенадцатого, соня! Пора вставать!)
— Ит воз найн оклок файф минутц аго… (Еще минуту назад было девять утра.)
Сусанна не понимала, на каком языке говорит, но все же надеялась, что по- английски. Во всяком случае она поняла ответ:
— Девять было два часа назад, соня. За эти два часа я успел выпить два кофе. Третий я пить не стану и просто вылью его. И больше не закажу, так что это твой последний шанс, и не смей отворачиваться.
Но Сусанна отвернулась. От стойкого кофейного аромата к горлу подкатил кислый ком, и она плюхнулась головой мимо подушки, а когда через секунду попыталась подтащить ее к себе, руки оказались прижатыми к обнаженной груди, а губы уткнулись в чашку.
— Я знаю, что тебе плохо, но другого способа поставить тебя на ноги нет… Пей.