И он улыбнулся. Только она больше не может улыбаться в ответ.
— Реза, мне нужно в отель. Я хочу переодеться.
— Мы заедем в отель, — каирец уставился на ее коленки. — Ты позвонишь родителям, соберешь вещи, и мы поедем домой.
— Как я объясню это родителям?
— А зачем что-то объяснять? Ты ничего им не говори, только вовремя пиши, чтобы они знали, что ты жива-здорова.
Да, да… Пока жива, но психически уже не здорова. И все же она спокойно вынесла его улыбку, когда, спрятавшись за портьеру цвета нильской воды, разговаривала по Скайпу с сестрой. Да, на шоу было здорово, а на катере еще лучше. И вообще она впервые замечательно выспалась… И чуть не добавила — без кошмаров, потому что кошмары у нее теперь наяву.
— Ты ничего не забыла?
Сказать или собрать? Ничего. Потому что рисунки и краски он собрал сам. В длинной юбке и в подаренном арабом шарфе она чувствовала себя спокойнее. Если вообще можно чувствовать себя так рядом с Резой.
— Загрузи на дорогу следующую главу. Будем долго стоять в пробке, а ты отказываешься идти в зоопарк.
Какой зоопарк! Она и так как в зверинце. Только не поняла еще, что за зверь перед ней: то ли лев, то ли обезьяна? Нет, змея… И жалит эта змея очень больно.
21. "Будущая царица и будущая жрица"
Утром после легкого завтрака, который служанка вынесла ей к пруду, где она сушила волосы после утренней ванны, Нен-Нуфер заглянула в соседнюю спальню, где все было готово принять юную хозяйку. Кровать застелили свежими простынями, на крышке сундука лежали новые платья, а на столике — зеркало, которое держала кошкоголовая богиня любви, и она же венчала ящичек с краской и притираниями. Во втором сундуке, среди камушков и тростниковых лодочек, Нен- Нуфер отыскала флейту и вернулась с ней к пруду с лотосами. Здесь под навесом стояла скамейка, и сюда она планировала приходить с юной ученицей.
Время обеда наступило раньше, чем она проголодалась, и Нен-Нуфер попросила принести ей лишь финики. Здесь вдали от любопытных глаз она сумела внимательнее рассмотреть колени: кожа оставалась розоватой, но перестала быть скользкой. Теперь она не осквернит Богиню своим танцем, а ей стоит вспомнить его прежде, чем она возьмется за обучение будущей царицы.
Нен-Нуфер разулась и, подтянув повыше колен платье, начала танцевать. Без цимбал трудно было сохранять ритм, но она старалась так, будто за ней следили глаза Его Святейшества. И в конце танца вдруг поняла, что за ней действительно следят, и вовсе не кошки. Только Сети, встретившись с ней на мгновение взглядом, молча направился в дом и вышел из него, лишь когда привратник поспешил к воротам. Нен-Нуфер трясущимися руками сцепляла ремни на сандалиях и просила у Хатор прощения за танец, и потом осталась в саду до вечера — пусть встреча с дочерью затмит в памяти Сети воспоминания об ее танце прежде, чем они вновь останутся наедине.