— Даже если энсеби будет звать, — повторила Нен-Нуфер медленно для растерянной прислужницы. Фараон шел слишком долго, или же теперь просто каждая минута казалась ей вечностью.
— Отчего здесь так тихо, моя царица? — улыбнулся он, задергивая полог. — Ты знаешь мое нетерпение видеть вас обоих, но ты никогда не проявляла такой настойчивости, чтобы самой посылать за мной.
Он раскрыл объятья, но получил по рукам.
— Здесь некого обнимать. Больше некого.
Фараон отступил на шаг, но растерянность его была недолгой. Он вновь протянул руки и успел схватить запястья Нен-Нуфер, чтобы она не ударила его вновь.
— Я целый день не чувствую шевелений.
Фараон постарался остаться спокойным.
— Он иногда долго спит…
— Нет! — перебила Нен-Нуфер почти криком. — Не после схваток! Нет! Слышишь меня?!
Он слышал, он попытался поймать мокрые щеки ладонями, но Нен-Нуфер извернулась и метнулась к столику в глубине комнаты, где хранилась коробочка с письменными принадлежностями. Она развернула папирус.
— Погоди писать письмо отцу для защиты, — фараон не смел прикоснуться к бегающей по папирусу руке. — Приляг, я принесу фиников и меда. И давай лучше напишем потом послание моей матери. Ей, женщине, проще просить милости у Таверет и Хатор. Послушай меня…
— Нет, ты! Ты послушай меня!
Она сунула ему перед глаза влажный папирус, но он не взял его. Едва опустив глаза на две единственные строки, он отпрыгнул от жены, как ошпаренный.
— Я писала это для тебя под диктовку Пентаура. Можешь вновь сжечь его!
— Послушай, — фараон протянул к ней руку. — Послушай меня…
Нен-Нуфер рухнула на циновку и сложила руки на макушке.
— Это я должна была умереть, а не наш сын…
— Послушай меня, — фараон присел рядом и попытался оторвать плачущую царицу от циновки, в которую она теперь вцепилась, и получилось поднять ее лишь вместе с циновкой. Так он и донес ее до постели.
— Я дам тебе вина!
— Нет! — Нен-Нуфер схватила его за руку, которой он только что отшвырнул циновку. — Нет!
Фараон припал ухом к животу, пытаясь услышать удары детского сердца, и ему удалось, только Нен-Нуфер вновь зарычала:
— Это мое сердце, дурак! Не его! Наш сын мертв!
— Нет! — фараон стиснул плечи жены. — Дай время, он проснется. Было же такое, чтобы он спал…
— Нет! Слишком поздно! Оставалось меньше месяца… Почему… Почему Хатор не позволила мне исполнить волю Пта…
Она упала лбом на сомкнутые пальцы мужа, которыми он сдерживал ее руки.
— Потому что будет другой ребенок. Потому что предсказание не о тебе… Потому что ты мне не сестра! — закричал фараон ей в ухо, поняв, что она не слышит его.