— Творческий кризис.
— Что?
— Требуется немного посидеть и отдохнуть от дел, чтобы поверить в собственные силы.
— Энкайме поможет вам. Вы справитесь с картиной.
А с созданием антибиотика?!
— Как Элдри?
— Ей хуже. А потому я всё же пойду против вашего слова и по утру постараюсь облегчить её страдания. Иногда, если дать вытечь гною, люди идут на поправку.
— Либо умирают в разы быстрее.
— Когда бубоны лопаются сами, боль становится невыносимой.
— Тогда я хочу провести ночь возле неё. Внутри кельи.
— Но после мы будем вынуждены запереть вас одного на девять дней. Вы не сможете рисовать.
— Дело в картине? Если я её закончу к вечерне, меня пустят к Элдри?
— Закончить так быстро? Это невозможно!
— Вы недостаточно оцениваете мои способности.
— Хм. Ну, что же, — смутился Стефан, наткнувшись на взрослые и жёсткие интонации, которых никак не ожидал услышать от сидящего перед ним юнца. Но вскоре улыбнулся и миролюбиво спросил. — Если вы справитесь, то кто я, чтобы мешать вам проявлять любовь к ближнему?
Какая любовь? О чём он?!
Почему люди думают, что я должен уметь чувствовать тоже, что и они? Потому, что я повторяю их внешний облик?! Может мне и довелось родиться человеком, но во мне всегда главенствовали иные черты. Разумное и рациональное мышление составляют фундамент моей исключительной личности…
Я резко оборвал собственные размышления.
Ведь если всё так, то зачем, нет, ну правда, зачем я тогда так рвусь сохранить жизнь Элдри? Почему я столь бережно храню карманные часы, хотя они превратились в хлам? Почему мне было так больно некогда отпускать Эветту? Почему я испытываю горечь, оттого что она умерла? Зачем в конце концов я пронёс через все дороги междумирья пряжку с её детских туфель?!
Какая в этом рациональность и логика?
Неужели мне… Неужели я…
Неужели, и правда, нечто человеческое мне не чуждо?!
Мой лоб покрылся капельками холодного пота, а лихорадочно мечущиеся мысли подвели меня к новому вопросу — не уж то, с детства будучи лишённым необходимости в материальном и не привыкшим ценить его, я и не замечал какой я на самом деле… ужасный собственник? Я настолько привык считать Элдри своей, что не был готов делиться её жизнью даже… даже с мрачным королём.
Вот она истина. Вот правда!
И, кстати? Почему «не был готов»? Откуда прошедшее время?
Это моя девочка, и не жнецу душ решать, когда я ему её отдам!
…Что делать, Смерть?
Да, вот такой вот я жадина.