— Она умерла в конце этого лета. И, пожалуй, я смогу доказать вам, что знал её.
Я вытащил на свет потускневшую от времени и несколько погнутую пряжку с детских туфель Эветты — моё тайное сокровище. Шансы на то, что старик вспомнит такую мелочь, как чеканку на ней, были ничтожны. Но другого доказательства у меня не имелось.
— Если не узнаёте рисунок…
— Я узнаю, но это ничего не меняет, — Джозеф продолжил уверенно шагать, так и не взяв пряжку в руки. — Ты сам сказал, что она мертва.
— Но дочь Эветты жива!
— Эветты? — переспросил герцог.
— Простите, Ваше высочество. Миледи Элисаветты.
— Нет, я хорошо помню это имя. Моя жена придерживалась древних традиций и называла дочь Эветтой, считая, что я вовсе не догадываюсь, что это совсем не сокращение от полного имени, — спокойно пояснил Джозеф и не менее спокойно уточнил. — Так вы говорите, что у меня есть внучка?
— Да.
— И где она?
— Здесь. В храме. Я искал вас, чтобы передать опеку над ней.
— И всё? Вы не желаете получить за это награду, должность? Я мог бы сделать для вас многое за такой щедрый дар.
Забери. Умоляю, забери её, и это станет для меня бесценнейшей из наград!
Я едва взял себя в руки, чтобы не ответить именно так.
— Поверьте, мне достаточно будет освободиться от данного миледи Элисаветте слова. Большего не надо.
— Выходит, это она надоумила вас на это? Через столько лет вспомнила о существовании отца?
— Она никогда не вспоминала о вас, — ответил я на его скептический вопрос и сразу понял, что такие слова заслуживают разъяснений. — Чёрный Орден выжег её память. Это мне посчастливилось раскрыть секреты прошлого.
— Так значит я зря четвертовал начальника тайной охраны как лживого выблядка? Моя жена действительно отдала Элисаветту Чёрным магам?!
— Видимо, да.
Лицо герцога стало мрачнее грозовой тучи. Он нахмурил лоб и надолго замолчал. Лишь когда мы почти дошли до лаборатории он тихо произнёс:
— Продолжай хранить это в секрете. После ужина я найду тебя.
— Но…
— Прежде чем принять какое‑либо решение, я желаю увидеть свою внучку.
Столь неоднозначный ответ заставил меня всё же проверить коня да устроить поклажу на конюшне. Я был расстроен. Моё путешествие в Юрвенлэнд и так невероятно затянулось. Предполагаемые три недели растянулись почти на три месяца. Меня коробило, что Тьма вот‑вот заинтересуется, чего же я там так долго? Но какого‑либо выбора для себя я не видел. Если герцог Юрвен откажется брать опеку, то мне не оставалось ничего иного, кроме как возвращаться в Юдоль к мастеру Гастону. Не бросать же дело на полпути? В него уже было вложено столько сил, что мне непременно хотелось довести его до конца.